Адмирал Канарис - "Железный" адмирал
Шрифт:
ПРОВАЛ
Канарис не сделал ровным счетом ничего. Более того, ему было некогда даже порадоваться, что Редер таки получил свое. До адмирала, похоже, наконец стало доходить, что время для сведения счетов он выбрал на редкость неподходящее.
За последние дни в зарубежном отделе абвера случилось столько провалов, афер, ляпсусов, что Ка-нарису впору было стреляться. Но он предпочел вылететь в Рим.
Немецкая армия отступила из Южной Италии и после изнурительного перехода готовилась держать оборону в самом узком месте полуострова. Командующего
Голос адмирала прозвучал на удивление спокойно: «Не беспокойтесь, мы держим корабли под'присмотром». С тем и отбыл...
солдат на столицу Италии. Вместо этого американцы принялись укреплять прибрежный плацдарм и до 23 мая не могли пробиться оттуда в глубь страны.
Однако всезнающий адмирал был опозорен. Выведенный из себя Гитлер приказал Йодлю разобраться, почему разведка проспала, мягко говоря, американский десант.
Доклад Йодля, очевидно, разозлил Гитлера. Вдобавок случилось еще одно ЧП — диверсанты абвера в Испании по ошибке ночью взорвали не тот корабль, причем при диверсии погиб и сам водолаз, подложивший бомбу.
Риббентроп узнал новость от своего зятя, бывшего послом в Мадриде, и тут же сообщил о ней Кейтелю. При этом он попросил фельдмаршала запретить Канарису и его людям всякую активную деятельность в нейтральных странах. «В будущем поручения такого рода надо согласовывать с министерством иностранных дел».
Кейтель не любил, когда посторонние вмешиваются в дела армии. Он тотчас посоветовал Канарису договориться с МИДом. Адмирал написал объяснительную записку, извинился, но Риббентроп продолжал наступление. Ему доставили сообщение информационного агентства «Рейтер»: на борту британского судна в одном из ящиков с апельсинами нашли немецкую бомбу с часовым механизмом. Получается, что ее подложили опять-таки в испанском порту, где грузили апельсины, опять-таки без всякого согласования с МИДом.
Рассвирепевший Риббентроп 8 февраля 1944 года направился к Гитлеру. Приказ фюрера гласил: диверсии прекратить. Но как передать приказ диверсантам, с которыми абвер потерял связь?
Пока Канарис ломал голову над этой проблемой, подоспела новая беда. Кальтенбруннер представил отчет, согласно которому следовало: эсэсовцы разоблачили группу абвера, работавшую на врага. «Уполномоченный СД в Стамбуле сообщает о немецких предателях в Турции, к числу которых, насколько известно, принадлежат адвокат д-р Курт Фермерен мл. и его жена, урожденная графиня Плеттенберг, д-р Хамбургер, г-н и г-жа Йешковски...» Далее следовал еще длинный перечень, в конце которого сообщалось, что все они «либо сотрудники стамбульского филиала абвера, либо тесно связаны с ним».
Последний абзац бил по Канарису наотмашь:
«Д-р Фермерен уже перебежал к англичанам, скоро за ним последуют и остальные. Вот уже три месяца Фермерен занимался предательской деятельностью, работая на майора Эллиота и майора Гриппа, сотрудников британской разведки. Теперь Фермерен намеревается служить на лондонском радио и вести активную антинемецкую пропаганду. Англичане хотят преподнести этот случай как сенсацию, тем более что графиня Плеттенберг — родственница посла фон Папена».
# * *
Фюрер, получив отчет, задумался. Последнее имя показалось ему знакомым. Снова его взгляд скользил по страницам отчета. Вот! «С декабря 1942 года сотрудник и доверенное лицо руководителя филиала абвера-I в Стамбуле, д-ра Леверкюна». Теперь Гитлер вспомнил подробности.
Еще весной 1943 года появились слухи, что Ле-веркюн — руководитель военной организации абвера в Стамбуле, друг Канариса и доверенное лицо Папена — ведет сепаратные переговоры с американцами. Доказать тогда ничего не удалось, а теперь вот — пожалуйста — подручный этого подозрительного типа переметнулся к англичанам. Да там, в Стамбуле, целое гнездо предателей! Все подряд продались!
Фюрер рассвирепел... Он уже не мог больше сдерживаться. Каждый день ему сообщают о промахах Канариса. Сколько же можно терпеть этого старика? !
Диктатор, конечно, не подозревал, что и отчет Кальтенбруннера изобиловал ошибками; происшествие в Стамбуле было вовсе не таким серьезным. Тем не менее он отложил решение до 11 февраля, пока радио не принесло сообщение об очередном взрыве в Картахене. Фюреру услужливо доложили: как видите, Канарис не подчиняется вам...
Гитлер вскипел. Вызвал Гиммлера. Тот вышел из кабинета фюрера весьма довольный: теперь абвер и СД сольются воедино. Канарис уволен.
странных дел. Видя, что фюрер очень спокоен, Каль-тенбруннер потребовал отдать РСХА и эту службу.
Вскоре все высшие чиновники рейха получили новый приказ: «Ставка фюрера, 12 февраля 1944 года. Я приказываю: 1. Создать единую германскую секретную разведывательную службу. 2. Руководство этой германской разведывательной службой я поручаю рейхсфюреру СС. Таким образом, рейхсфюрер СС и начальник штаба верховного главнокомандования с обоюдного согласия примут все необходимые меры, касающиеся военной разведки и контрразведки. Подпись: Адольф Гитлер».
Абвер был уничтожен, его шеф повержен. В последний год войны власть СС в рейхе стала почти безграничной.
КРУШЕНИЕ
АРЕСТ АДМИРАЛА
В середине февраля 1944 года к воротам военного городка «Майбах-И» подъехал автомобиль. Часовой, увидев двух офицеров, сидевших внутри, немедленно пропустил машину. Этих людей знал любой немецкий солдат: генерал-фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Йодль. Автомобиль остановился перед неприметным бункером, офицеры вышли. Чувствовали они себя не очень хорошо. Через несколько минут им предстояло зачитать опальному адмиралу Канарису приказ фюрера о его смещении.
Вот и дверь кабинета. Пожилой усталый человек поднялся им навстречу. Все трое старались побыстрее разделаться с формальностями — Кана-рис уже догадался о главном. Осталось прояснить детали.
Когда чтение закончилось, Канарис облегченно вздохнул. Что ж, диктатор мог обойтись с ним куда суровее. В последнее время он то и дело разражался бранью, услышав имя Канариса. Теперь же даже благодарит за доблестный труд.
* * *
Проводив теперь уже бывшее начальство, Канарис быстро собрался. Хорошо еще, не надо прощаться с родными. Жена, спасаясь от бомбежек, уехала в Риде-рау, на берега озера Аммер. Дочери тоже жили за городом: Бригитта — в интернате, Ева — в спецшколе.