Адмирал Макаров
Шрифт:
Макаров неоднократно говорил, что степень усердия личного состава корабля зависит от осмысленности самой работы. А так как в научную работу, которую он вел, был посвящен почти весь экипаж корабля, то у Макарова не было недостатка в деятельных помощниках. «Я с великим удовольствием, — пишет Макаров, — упоминаю фамилии молодых наблюдателей по старшинству: мичман Мечников, Митьков, Максутов, Кербер, Шульц, Шахновский, Пузанов и Небольскин. Особенно же много потрудился младший штурман подпоручик Игумнов».
Результат этой коллективной работы экипажа «Витязя», организованной и направляемой командиром корабля, нашел полное отражение в большом научном труде, написанном Макаровым по возвращении из плавания.
Труд С. О. Макарова был в 1894 году издан Академией наук в двух томах с таблицами для обработки удельных
Первую часть своего произведения Макаров посвящает систематизированному рассказу об инструментах и способах обработки наблюдений, дает подробный обзор гидрологического журнала «Витязя», обобщая результаты измерений, наблюдений, проб.
Во второй части приводится обширная сводка температур морских вод по отчетам всех плававших в Тихом океане экспедиций. В этой же части Макаров, подготавливая выводы о значении изучения моря для океанографической науки и, в частности, для военного флота, анализирует и обобщает материалы своих предшественников, начиная с 1804 года — первого года плавания Крузенштерна в Тихом океане.
В своих собственных работах на корабле Макаров особое значение придавал точности наблюдений и измерений.
В главе «Цель производства гидрологических наблюдений» — Макаров наглядно показывает, с какой тщательностью и старанием в продолжение трехгодичного плавания на «Витязе» определялся удельный вес воды в различных морях, отмечалась температура, изучалась соленость.
Цель всех этих исследований далеко не оторвана от жизни, как полагают многие, — говорит Макаров. Ученые преследуют не только теоретические интересы, но стремятся и к более насущным задачам человеческой жизни, к улучшению материального благосостояния всего человечества. «Чем шире поставлена научная задача, — замечает Макаров, — чем глубже удается проникнуть в связь явлений, тем обильнее жатва практических применений, тем полнее делается владычество человека над силами природы». Гидрологические явления находятся в самой тесной зависимости с явлениями метеорологическими, оказывающими огромное влияние на всю жизнь человеческую. Вот пример: юго-западные ветры, так называемые муссоны, обычно дуют регулярно и приносят к берегам Индии большое количество влаги, осаждающейся на землю в виде дождя. В 1891 году, вопреки обыкновению, муссоны запоздали, были слабы и не принесли достаточного количества осадков. В результате — неурожай и голод в Индии. Мало того, нарушение привычных атмосферных условий в каком-либо из участков земного шара, как правило, отражается и на других, значительно отдаленных районах.
Так, в том же году в России неурожай постиг районы Поволжья. 20 миллионов человек остались без хлеба. Указывая на эти примеры, Макаров смутно предвосхищает создавшуюся лишь в наши дни новую отрасль метеорологии — учение о «мировой погоде», основанное на том неоспоримом, понятом Макаровым факте, что «погода в каком-либо районе несомненно есть только местное выявление причин, кроющихся в общей циркуляции атмосферы».
«Трудно надеяться, — заключает Макаров, — чтобы человек когда-нибудь настолько поборол природу, что мог бы изменять по своему произволу весь муссон Индийского океана, но будет уже и то большим шагом вперед, если, по совокупности наблюдаемых явлений метеорологических и гидрологических, можно будет предсказывать засухи, чтобы своевременно уменьшить порождаемое ими зло». При всей своей дальновидности, Макаров не мог предвидеть, что то, в чем он сомневался, осуществится на его Родине, освобожденной Октябрьской социалистической революцией, в гигантских размерах, что человек не только «поборет природу», но научится создавать ее.
Изучение гидрологических явлений, — говорит далее Макаров, — может иногда принести большую пользу и при решении более узких задач технического порядка. С постройкой Сибирской железной дороги конечный пункт ее — Владивосток — приобрел первостепенное значение, а потому изучение температурного режима здешних вод стало совершенно необходимо для правильного разрешения вопроса: как поддерживать в зимнее время связь
Измерение температуры и определение удельного веса воды в море может оказать большую помощь, например, в проверке различных предположений.
Так, во времена Макарова существовало в научных кругах мнение, что туманы в северной части Японского моря и Татарского пролива образуются вследствие проникновения в Японское море с севера масс холодных вод из Амура и Охотского моря. Из этого делался такой вывод: достаточно засыпать пролив между мысом Лазарева и Сахалином, чтобы доступ холодной воды в Японское море был прекращен. Однако произведенные Макаровым исследования на Амуре с полной очевидностью показали, что засыпка пролива никакого метеорологического эффекта не даст, так как вода Амура в летнее время теплее воды прилегающей части Татарского пролива. Причину надо было искать в другом.
Разбирая особенности мелководных проливов Татарского и Корейского в связи с характером и направлениями местных течений, Макаров говорит, что, углубив эти проливы, можно было бы улучшить климат дальневосточных районов. Но, добавляет он, «вероятно надо, чтобы прошло еще много веков, пока человек вступит на подобный путь улучшения климата и такие работы, как углубление больших проливов, окажутся осуществимыми». Но и здесь Макаров ошибся в определении срока наступления такой эпохи. Прошли не века, а всего лишь полвека с небольшим, как наступила эпоха социалистического преобразования природы. И советские люди, во всеоружии научных и технических знаний, смело приступили к улучшению климата на огромных пространствах своей земли.
Огромное значение имеют гидрологические работы и для мореплавания, особенно для дальневосточного. Здешние туманы — истинный бич для моряков, источник многих бед и аварий. Ясная погода, открытый горизонт в летнее время — только счастливая случайность. Как ориентироваться моряку в тумане, нередко вблизи скалистых берегов или предательских мелей? Казалось бы, глубины лучше всего могут послужить ориентиром. Но и это средство оказывается ненадежным. На больших глубинах лот не достает дна. В этом случае нельзя судить о местонахождении корабля по глубинам, а опасность нередко подстерегает мореплавателя как раз в непосредственной близости от глубокого места. Более надежными ориентирами являются температура и удельные веса воды. «Я не хочу сказать, — замечает Макаров, — что с термометром в руках можно в туман ходить так же смело, как в ясную погоду, но термометр, а особенно ареометр [55] , могут очень часто дать командиру весьма веские указания. В Лаперузовом проливе, прощупывая в туман дорогу, термометр и ареометр помогут определить, когда корабль пройдет полосу холодной воды и можно поворачивать на северо-запад к Корсаковскому посту [56] . Особенно полезным в таких случаях оказывается самопишущий термометр для поверхностной воды и приспособление для подачи сигнала о перемене температуры».
55
Ареометр— прибор для определения удельного веса воды.
56
Корсаковский пост (ныне город Корсаков) расположен в южной части о-ва Сахалина, в заливе Анива. Основан русскими в 1876 году.
Проблеме изучения явлений тумана Макаров уделят большое внимание. Из наблюдения, что сквозь туман, как правило, видны и солнце и звезды, Макаров делает правильный вывод, что толщина туманного слоя незначительна. Он ставит вопрос, как добиться измерения высот светил во время тумана и тем самым определить свое положение в море? Макаров предвидит в будущем появление таких маяков, которые, подобно рентгеновским лучам, пронизывающим ткани человеческого тела, будут проникать сквозь туман любой густоты. Он советует физикам заняться разработкой этого важного вопроса не только для навигации вообще, но и в особенности для военных кораблей, «ибо с введением маяков, пронизывающих мглу, они днем в туман будут иметь те же тактические выгоды, какие они имеют теперь ночью без тумана».