Адмирал Макаров
Шрифт:
До прибытия на Дальний Восток «Витязя» с Макаровым изучение это шло вяло, по-казенному, без страсти и энергии. «Бог даст — пронесет, может ничего и не будет. Стоит ли особенно стараться». Так думали многие во главе с командующим эскадрой и к этой мысли приспособляли свои действия.
Но Макаров очень хорошо знал, что, рано или поздно, столкновение неизбежно. Став во главе эскадры, он немедленно принялся за подготовку кораблей и их экипажей к бою. Прежде всего он созвал комиссию командиров и поручил им разработать план действий. Сам он ввел новый способ обучения. Почти ежедневно, если позволяла погода, суда поочередно уходили в Амурский или Уссурийский заливы, выбирали себе укрытое место и, потушив огни, терпеливо ожидали прихода «неприятеля». С наступлением темноты
Ночные занятия вносили оживление в однообразную раньше жизнь эскадры, особенно нравились они молодежи. Как к настоящему сражению, готовились офицеры к ночной экспедиции. Обширное поле для применения и развития самых ценных на море качеств: находчивости в отыскании лучших способов атаки, ловкости, быстрой сообразительности и глазомера, — все получало здесь блестящее развитие, все это было налицо. И в самом деле, моряки вовлекались почти в боевые условия. Бесспорно, ночные сражения, введенные Макаровым, строились на опыте его собственных настоящих минных атак в былое время на Черном море.
Чтобы занять свободных от вахты моряков в дневные часы, Макаров ввел не менее интересное, захватывающее и полезное занятие: парусные гонки кораблей. В них обычно участвовали три корабля: «Витязь» с Макаровым на борту в качестве арбитра, «Рында» и клипер «Вестник». Макаров был горячий сторонник соревнований на флоте. Он считал соревнование могущественной силой и всячески использовал эту силу. Любил Макаров и шлюпочные гонки и всячески поощрял и награждал любителей парусного спорта. Вообще он был сторонником развития спорта на флоте. Сам прекрасно управлял шлюпкой под парусами, занимался гимнастикой и отлично плавал.
В методах боевой подготовки личного состава флота Макаров продолжал лучшие традиции воспитания русских моряков, созданные еще адмиралом Ф. Ф. Ушаковым. Пропаганда состязаний и соревнований на флоте сближает Макарова с другим его предшественником — адмиралом М. П. Лазаревым.
Прошедший в начале своей карьеры хорошую парусную школу, Макаров на всю жизнь сохранил к ней самое горячее расположение. «Воистину говоря, это была чудная школа! — восклицает он в своей брошюре «Без парусов». — Природа на каждом шагу ставит вам препятствия, и тот, который много плавал, привыкал верить, что нет работы без препятствия, и что всякое препятствие надо тотчас же устранять. В бою тоже на каждом шагу будут препятствия. Если человек привык их устранять, то он и в бою их устранит. Парусное дело было тоже хорошей школой и для матросов. Они видели и чувствовали, какое огромное значение имеет быстрота, а потому все, что они делали, они привыкли делать быстро. Эта быстрота движений, столь необходимая в работе с парусами, целиком переходила и на работу с артиллерией». Помимо воспитания ловкости, умения приспособляться к различной обстановке, Макаров видел в парусном деле еще одно ценное качество: отбор людей, пригодных к морской службе, то есть смелых и расторопных. «Морская жизнь полна случайностей, — говорит Макаров, — и тот, кто умеет быстро найтись при различных обстоятельствах и устранить затруднение, тот всегда готов к этим случайностям».
«Витязь» во время похода обнаружил прекрасные парусные качества. Макаров с восторгом любовался «Витязем», когда он в свежую погоду под зарифленными парусами несся птицей, рассекая волны.
Но при всей своей любви к овеянным романтикой-парусным кораблям, Макаров хорошо понимал, что эпоха парусного флота навсегда миновала, что пришедший на смену парусу винтовой двигатель вскоре не оставит на флоте ни одного парусника.
В своей книге «Без парусов», являющейся прощальным приветом парусному делу, Макаров, идя в ногу с веком, прямо высказывает мысль, что отныне бесполезно тратить столько времени на изучение на флоте парусной морской практики, требующей
Полную интересных мыслей брошюру «Без парусов» замолчала как специально морская, так и вообще официальная печать. Прежде всего не понравился новаторский тон автора. Автор требовал; чтобы каждый моряк проходил суровую школу морской практики. Настаивая на коренной ломке всего военно-морского воспитания и образования, он требовал также, чтобы офицер, кроме основного знания своего дела, знал все, что знает нижний чин. В этом требовании видны принципы школы адмирала Бутакова. Только в таком случае, считал Макаров, офицер может предъявлять к матросу должные требования и взыскивать с него. Этого было достаточно, чтобы труд «Без парусов» не получил признания.
Макаров тщательно изучал стратегическую обстановку дальневосточного края, его берега, природные особенности. Будучи председателем комиссии по обсуждению вопроса о зимовке судов русской эскадры на Дальнем Востоке, он обратил внимание на то, что Владивосток не оборудован как военно-морская база. Макаров доказывал морскому министерству, что при разработке плана войны следует обратить самое серьезное внимание на отсутствие такой базы на Востоке. «Комиссия осмеливается думать, — писал Макаров в одном из протоколов, отправленных в Петербург, — что если бы в главном морском штабе был учрежден отдел, не связанный с текущими делами и специально ведущий военно-стратегическую часть, то организация войны много бы выиграла».
Капитан первого ранга Макаров, в ту пору единственный из русских моряков, правильно понял дальневосточную обстановку и еще за шестнадцать лет до войны с Японией указывал на ряд необходимейших на Востоке мероприятий. Смысл протокола Макарова таков: да проснитесь же наконец, бросьте заниматься пустяками, когда беда на носу!
Действия Макарова были восприняты в главном морском штабе как дерзость, его предложения остались без последствий и лишь прибавили ему врагов, которых и без того у Макарова было достаточно.
Горячее беспокойство Макарова, видевшего беззащитность дальневосточных берегов и неподготовленность флота и баз к назревающей войне, было продиктована чувством глубокого патриотизма, всегда свойственного Макарову. Но горькие истины о положении дел на Дальнем Востоке были поняты царским командованием лишь в позорные дни русско-японской войны, когда самого Макарова уже не было в живых.
Стремление Макарова обеспечить русский флот хорошей базой на Востоке было настолько сильно, что он подымает вопрос: возможно ли искусственным путем воспрепятствовать замерзанию владивостокской бухты Золотой Рог?
Макаров пытается разрешить этот вопрос практически. Он считает необходимым прежде всего изучить условия замерзания Владивостокского порта, исследовать температуру воды и постепенное увеличение толщины ледяного покрова. Одновременно следует производить искусственное поднятие воды нижних, более соленых и замерзающих при более низкой температуре, слоев на поверхность. Циркуляцию воды можно производить двумя способами:
Самый простой из них состоит в том, чтобы с помощью водолазного насоса нагнетать струю воздуха в нижний слой воды. Воздух из шланга устремится в виде пузырьков кверху и погонит вместе с собой нижние слои воды. Второй способ, предложенный Макаровым, заключался в применении винта парового катера и особой трубы, установленной под винтом и другим концом опущенной на глубину. «Приводя в движение машину катера, мы образуем всасывание из трубы, через которую и направится кверху нижняя вода» [60] .
60
Записки Об-ва изучения Амурского края, том V, вып. 1. Владивосток, 1896. Сообщение контр-адмирала С. О. Макарова «Возможно ли искусственным путем воспрепятствовать замерзанию бухты Золотой Рог?»