Адмирал Макаров
Шрифт:
Но на этот дельный совет никто не обратил внимания, рутина торжествовала. Слишком привыкло в то время начальство к внешнему блеску корабля, к полированным бортам, начищенной до ослепительного блеска меди, к черному блестящему корпусу и видимой за много миль желтой трубе. Позднее, уже в русско-японскую войну, вступив в командование порт-артурской эскадрой, Макаров тотчас же отдал приказ (29 февраля 1904 года, № 3): «Объявляю для руководства, что для военных целей хорошая окраска наружного борта вредна, ибо при хорошей окраске очерчиваются линии судна, что выгодно неприятелю для измерения расстояний, для распознавания типа и имени судна, своих нападений и вообще для видимости. Чем хуже окрашено судно, тем для военных целей лучше…» Макаров считает вредной ненужную щегольскую окраску, предвосхищая идею современного камуфляжа, принятого теперь не только на флотах, но и в армии (раскраска танков, автомашин, халатов бойцов и пр.). «Для дня, — писал он в Порт-Артуре, — лучше всего грязный, вылинявший, сероватый цвет».
Адмирал Рожественский повел свою огромную эскадру на Дальний Восток, не позаботившись окрасить суда в защитный цвет. В пути корабли русской эскадры, выкрашенные в черный цвет, с яркожелтыми трубами, были видны за много миль, а во время Цусимского боя эта окраска во многом повредила эскадре.
В своих трудах, лекциях, выступлениях и докладах Макаров неоднократно повторял, что моряку необходимо самым тщательным образом изучать и твердо знать, как вести морской бой. Без военных знаний военный моряк — бесполезен. Но указания Макарова очень часто не доходили до сознания современников. Его или не понимали, или не хотели понять. Во флоте занимались всем чем угодно, тысячами разных технических мелочей и пустяков, но неизменно упускали самое главное. Никто не задумывался о том, что такое морской бой и как его вести. Казалось, что случись бой, все необходимые соображения и решения придут стихийно, во время боя, сами собой.
Еще в период последнего своего пребывания с эскадрой в дальневосточных водах Макаров на практике убедился, что личный состав флота плохо подготовлен к бою и не имеет ясного взгляда на его сущность. Военно-теоретические труды его предшественника и учителя, основоположника тактики броненосного флота, адмирала Бутакова уже не могли вполне удовлетворить возросшие требования тактики, так как не выходили за пределы описания эволюции паровых кораблей. К тому же многое из указаний замечательного адмирала было основательно позабыто. Макаров ясно видел, что морякам необходимо настольное руководство по военно-морской тактике, такое руководство, которое касалось бы не только принципиальных вопросов ведения морского боя, но и освещало бы с необходимой полнотой вопросы подготовки и воспитания офицеров флота и матросов.
Макаров решил написать такое руководство.
Напечатанное впервые в «Морском Сборнике» в 1897 году новое тактическое произведение Макарова имело необычайный успех, особенно за границей, где было переведено на многие иностранные языки, в том числе на турецкий и японский.
В своем сочинении Макаров обобщил опыт всех предыдущих войн, а также практику развития военно-морского дела в мирное время. Все наследие прошлого, приспособленное для применения в современных Макарову условиях, нашло в «Тактике» отражение, все было направлено к разрешению основного вопроса: как победить врага, если он посягнет напасть на родную землю? Ответ такой: помнить о войне, и готовиться к ней ежедневно, ежечасно.
Этот призыв — помнить о войне — явился следствием неотступно преследовавшей Макарова мысли о неизбежности нападения Японии на Россию. Он понял опасность, которая грозила его родине, к войне не подготовленной, пренебрежительно относящейся к военно-морским знаниям и морскому опыту. «Тактика» Макарова, — это «боевая тревога», которую бил моряк-патриот. Недаром Макаров в предисловии к своей книге писал: «Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать, для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «Помни войну», принятую нами за девиз настоящего труда». Такую надпись Макаров сам постоянно держал перед глазами на своем письменном столе. Желание спасти в предстоящем столкновении честь Родины в значительной степени обусловливало все направление его деятельности и мыслей. В своей книге Макаров не только указывал, как следует вести морской бой, но одновременно стремился усовершенствовать и реорганизовать флот, вооружить его всем тем, что он считал наиболее современным, полезным и нужным.
С обычной для Макарова широтой кругозора, он универсально подошел к решению задачи и дал в своем труде сумму военно-морских знаний и опыта того времени. «Тактика, — говорит Макаров, — имеет своим назначением дать возможность видеть всю картину военно-морского дела, а не одни лишь ее детали, и в этом отношении польза ее бесценна».
Углубляя и расширяя тему, Макаров коснулся в своей книге таких моментов, которые выходят за пределы военно-морской тактики. Он разбирает такие вопросы, как искусство извлекать пользу из жизненного опыта, приучать себя не бояться смерти, как научиться «уметь не находить затруднений», какие следует читать книги и т. д. Все сочинение полно острых мыслей, метких замечаний и советов.
Трудно предположить, чтобы сочинение по специальным вопросам морской тактики читалось бы так легко и свободно, как макаровская «Тактика». Этому оно обязано живостью и простотой изложения.
Опытность во всяком деле безусловно значит много, но ни для какого серьезного предприятия одной ее недостаточно. Макаров резко обрушивается на тех ленивых недоумков, которые утверждают, что в морском деле достаточно одной практики. Он видел в этом, к сожалению очень распространенном явлении, неуважение к науке. «Выгода тактических знаний, — говорит Макаров, — в том и заключается, что занимающийся и много работавший над этим скорее приобретает глазомер в широком смысле этого слова, т. е. уменье ясно оценить обстановку. Ждать, когда мы научимся из одной практики, значит ждать несбыточного и предрешить большие потери при первых же встречах с неприятелем».
«Рассуждения по вопросам морской тактики», получившие мировую известность и тщательно изученные японцами, в России не пользовались популярностью. Самая значительная в свое время по вопросам морской тактики книга даже не вошла в списки рекомендуемых произведений, которыми снабжались судовые и экипажные библиотеки [71] . О том, насколько труд Макарова был у нас непопулярен, свидетельствует следующий случай.
Летом 1902 года в Кронштадт пришло учебное судно с гардемаринами флота Аргентинской Республики «Президенте Сармиенте». Главным командиром Кронштадтского порта был в это время адмирал Макаров. В присутствии гардемарин, офицеров и команды командир аргентинского корабля приветствовал Макарова, как великого учителя военных моряков, победителя брони и творца классической книги, по которой в Аргентине изучают морскую тактику. Макаров не смог скрыть своего искреннего изумления и, вместе с тем, сомнения. «Для красного словца прилгнул видно пылкий аргентинец», — подумал он. Произошла неловкая сцена; моряки недоумевающе смотрели друг на друга. Наконец аргентинский капитан понял, в чем дело. Чтобы доказать правдивость своих слов, он приказал принести экземпляр «Морской тактики» Макарова, напечатанной в Буэнос-Айресе на испанском языке, и торжественно вручил его русскому адмиралу.
71
Отдельной книгой на русском языке труд Макарова вышел лишь после его смерти.
— Хоть наш флот еще совсем молод, — сказал он, — но странно было бы, если бы мы не знали книгу, достоинства которой оценены во всех государствах Европы и Америки.
Впрочем и после этого случая отношение к макаровской «Тактике» не изменилось. Все оставалось по-старому.
Причин к этому, казалось бы, странному невниманию было немало. В числе их оставалось и пренебрежительное отношение со стороны высшего морского командования к адмиралу «из мужиков», и то, что труд Макарова шел вразрез с насаждавшейся на флоте рутиной и казенщиной.
Но основное значение имело то обстоятельство, что царское правительство, тщетно боровшееся в этот период с громадной волной революционного движения, охватившего Россию, боялось всего нового, прогрессивного, в чем бы оно ни проявлялось, справедливо опасаясь, что это новое, прогрессивное может послужить почвой для дальнейшего развития революционных настроений. Макаровский труд содержал критику, требовал изменений существующего порядка на флоте, нововведений. Но заниматься реорганизацией армии и флота, даже перед лицом назревающей войны с Японией, царское правительство не считало необходимым.