Адмирал Макаров
Шрифт:
Все же 29 июня 1897 года Макаров отправился в путь. Ехал он через Швецию. В окрестностях Стокгольма находился в это время на покое знаток полярных льдов профессор Норденшельд. Прибыв в шведскую столицу, Макаров направился к нему. Норденшельд приветствовал идею создания мощного ледокола и подтвердил выводы Макарова об условиях образования полярных льдов.
— Я не вижу причин, — сказал Норденшельд Макарову, — почему было бы невозможно с помощью сильных ледоколов разбивать льды в Ледовитом океане.
Глыбы, составляющие торос, — пояснил он, — спаяны между собою весьма слабо, подводные же глыбы почти вовсе не спаяны. И если водяной струей переднего винта удается сдвинуть с пути подводные глыбы речного тороса, то нельзя сомневаться. что глыбу полярного тороса можно сдвинуть подобным же способом.
Дальнейший путь Макарова лежал в Норвегию, где он должен был сесть на пароход. В Гаммерфесте, еще до выхода в задуманное плавание, Макаров встретился с
Вернувшись в Гаммерфест, Макаров застал ожидавший его пароход «Иоанн Кронштадтский», на котором он 14 июля 1897 года и отправился через Карское море к Енисею. По пути к «Иоанну Кронштадтскому» присоединилась целая флотилия судов англичанина Попхэма, ежегодно доставлявшего грузы к Енисею.
Караван судов отправился из Вардэ 7 августа и, нигде по пути не встречая льдов, через четверо суток вошел в устье Енисея. Опыта плавания в ледовых условиях, как этого ему хотелось, Макаров по существу не получил, так как навигация 1897 года в ледовом отношении была на редкость благоприятна. Однако сведения, собранные им от бывалых моряков об условиях плавания во льдах, были чрезвычайно ценны.
Когда «ледовое» плавание закончилось, Макаров сел в Гольчихе на пароход «Дельфин» и отправился вверх по Енисею. Он посетил Енисейск, затем Красноярск, потом по пути из Сибири побывал в Томске, Тобольске, Тюмени. Пользуясь случаем, Макаров всюду выступал с докладами о перспективе развития Северного морского пути и в связи с этим — о значении ледокола. Местные купцы сочувственно относились к планам Макарова, но дать денег на постройку ледокола отказались.
Сибирская экспедиция продолжалась два с половиной месяца. 19 сентября 1897 года Макаров верлулся в Петербург. Все собранные им в пути материалы, научные наблюдения и сведения о местной торговле Макаров изложил в обширном отчете министру.
Живой отклик, который нашли повсюду выступления Макарова, газетные статьи и заметки, корреспонденция из-за границы, частные разговоры, все это служило доказательством, что речь идет о подлинно полезном и нужном для государства деле. Витте решил ассигновать крупную сумму на постройку ледокола. Разумеется, интересы науки не очень волновали министра.
Брошенное Макаровым замечание, что возможно будет «перебросить с помощью ледоколов военный флот Северным морским путем в Тихий океан», приобрело в связи с напряженной обстановкой на Дальнем Востоке в глазах министра особое значение. Он настолько увлекся возможностью выслужиться перед царем с помощью осуществления идеи Макарова, что пытался впоследствии присвоить себе инициативу самого дела. В своих мемуарах он не смущаясь писал: «В 1897 г., а именно в конце этого года, был по моей инициативе заказан ледокол «Ермак».
Предполагалось соорудить два ледокола. Но первоначально необходимо было убедиться, насколько окажутся правильными сделанные Макаровым расчеты. С этой целью решили построить пробный ледокол. Под председательством Макарова была образована комиссия для выработки технических условий, которым должен удовлетворять ледокол. В комиссию вошли Д. И. Менделеев, инженеры Янковский и Рунеберг, Ф. Ф. Врангель и другие. Среди членов комиссии не было ни одного полярника, а потому, по настоянию Макарова, был приглашен из Норвегии недавний его спутник в плавании на Шпицберген капитан Свердруп. Подробно обсудив технические условия, которым должен был удовлетворять будущий ледокол, комиссия предложила привлечь к участию в конкурсе три крупнейшие европейские судостроительные фирмы: немецкую «Шихау» в Эльбинге, датскую «Бурмейстер» в Копенгагене и английскую «Армстронг» в Ньюкастле». Из присланных вскоре проектов лучшим оказался, проект завода Армстронга. Деньги на постройку фирма запросила не маленькие — 1500000 рублей, но обещала спустить ледокол на воду через десять месяцев. Помимо этого, фирма «Армстронг» предусматривала увеличение запасов угля на ледоколе сверх конкурсных условий с помощью спроектированного дополнительного бункера. Комиссия решила передать заказ фирме «Армстронг». На Макарова возлагались заключение договора, наблюдение за постройкой и детальная разработка чертежей и спецификаций.
Для Макарова наступили страдные дни. Дело было новое, он сознавал всю ответственность, которую брал на себя, утверждая и доказывая, что его детище сможет стать покорителем Арктики. Недругов во флоте было у него немало. Малейшая неудача, ничтожное упущение даст им повод опорочить его идею, разрушить с таким трудом начатое дело. Макаров, как мог, старался обезопасить себя от будущих неприятностей. Прежде всего он установил самый жесткий контроль за работой верфи. Он был настолько требователен, что несколько раз дело чуть не доходило до разрыва. Но фирма, не желая упускать выгодный заказ, уступала справедливым требованиям адмирала. «Хотя проектирование частей, — пишет Макаров, — и было предоставлено заводу, тем не менее контроль наш этим не устранялся, и все главные чертежи просматривались мной». Макаров хорошо знал судостроительное дело еще со времен совместной работы с Поповым. Разумеется, корабль, которому предстояло прокладывать путь в тяжелых арктических льдах, должен был отличаться особой прочностью. Но принятые в кораблестроении нормы прочности не гарантировали корабль от повреждений и пробоин. Забота о непотопляемости корабля путем устройства в нем водонепроницаемых переборок была поэтому одной из самых насущных забот Макарова. «Контрактом с заводом Армстронга, — вспоминает Макаров, — я выговорил одно весьма важное условие, которое до меня никогда не вводилось даже на судах военного флота, а именно: я выговорил, что все главные и второстепенные отделения должны быть опробованы наливанием их водою до уровня верхней палубы».
Требования Макарова все же выполнялись верфью. Повидимому фирма была заинтересована не только в доходах от такого крупного заказа, но имела в виду и ту славу, которую принесет ей постройка первого в мире мощного ледокола. Эта слава впоследствии, конечно, поможет получить новые выгодные заказы, — рассуждали владельцы фирмы.
Макаров отмечал, что испытания построенного судна были выговорены им суровые. Конструктор добился права производить пробу в любой части Ледовитого океана, разбивая лед какой угодно толщины. По условиям, ледокол во время пробы можно было направлять на лед с полного хода.
В конце 1897 года договор был подписан, верфь приступила к работе. В феврале следующего года Макаров вторично отправился в Англию следить за постройкой. Одновременно он воспользовался отпуском, чтобы осмотреть и ознакомиться с работой и конструкциями наиболее примечательных ледоколов в Европе и Америке.
При осмотре он беседовал с капитанами и инженерами и подробно расспрашивал их, как они борются со льдами, каковы качества и особенности их кораблей. Расспрашивать людей и получать от них в короткое время массу нужных ему сведений Степан Осипович умел очень хорошо.
Когда на обратном пути Макаров вновь посетил Ньюкастль, он убедился, что огромное днище уже выложено во всю длину, высоко вздымаются с обеих сторон шпангоуты, подвозятся гигантские стальные плиты для обшивки корпуса. Макаров с молотком в руках обошел все днище, проверяя качество и прочность креплений.
1 апреля 1898 года адмирал вернулся в Петербург.
Здесь от постоянных мыслей о ледоколе его отвлекали основные, официальные обязанности командира эскадры.
Весной 1898 года, лишь только устье Невы и Финский залив освободились ото льдов, на Большой Кронштадтский рейд вышла в полном составе практическая эскадра Балтийского моря под флагом вице-адмирала Макарова. Начиналось учение — страдная пора в жизни флота. Дел и забот было много, но думы о ледоколе попрежнему не покидали Макарова. Прежде всего надо было кому-то поручить наблюдение за работой, неусыпный надзор за точным соблюдением всех договорных условий и пунктов. Перебрав в памяти всех хорошо известных ему моряков, пригодных для выполнения этой нелегкой задачи, Макаров остановился на капитане второго ранга Михаиле Петровиче Васильеве [80] , энергичном, исполнительном моряке: «На него можно было положиться как на самого себя, он завершит постройку и станет моим заместителем», — решает Макаров и обращается к министру с просьбой назначить Васильева командиром строящегося ледокола.
80
Васильев, Михаил Петрович(1857–1904). Верный помощник и друг адмирала Макарова, участник многих плаваний Макарова; бывший командир «Ермака». В 1904 году Васильев отправился на Дальний Восток вместе с Макаровым в качестве его флаг-офицера. Произведенный в марте 1904 года в капитаны первого ранга, Васильев был назначен командиром эскадренного броненосца «Цесаревич». Но не успев еще вступить в новую должность, погиб вместе с адмиралом на «Петропавловске».