Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал

Поселягин Владимир Геннадьевич

– Они или не они? – задумчиво пробормотал я, наблюдая, как группа бойцов с командиром уходят. – Этих тоже четверо, но сапоги я и отсюда вижу, что наши, не спутаешь. Голенища плотно облегают икры бойцов, у немцев они шире, да и ниже. Как из леса они выходили, не видел, может, так и шли по дороге, и я обознался? Тогда куда они делись? Следы вот, передо мной, трава тропинкой примята до дороги, значит, немцы вышли из леса, а не спрятались тут на опушке. Не успели бы они выйти на дорогу и вернуться назад, устраивая мне засаду. Чтобы я, двигаясь по следу, им в руки влетел. Черт, смотреть надо, так долго гадать можно.

Лайки лежали рядом, Волк подполз ближе и ткнулся мне в руку холодным влажным носом. Я лишь погладил его. Дальше, там куда уходили бойцы, была

низина, и те постепенно скрывались от меня, сначала по пояс, потом по плечи, вот головы скрылись. Кстати, замыкающий боец с одним из ППД наперевес, изредка оборачивался, сканировал окрестности взглядом. Сильно это из образа не выбивалось, фронтовики в тылу так же себя ведут, привыкают контролировать все вокруг себя, так что не показатель. Итак, что я смог понять из этой группы? Командир молод, резкий, шустрый, бойцы чуть постарше, от двадцати трех до двадцати шести лет. Что странно, все одного роста и примерно одной комплекции, тренированные. На наши армейские стрелковые колонны посмотришь, так там такое разнообразие, от двухметровых дылд до метра с кепкой, приклад по земле волочится, я таких не раз видел. А эти одинаковые, как под копирку. Нет, в военной разведке бывает такое, что люди схожи, там тоже парни резкие, кстати, по ножам ясно, что это как раз, возможно, разведчики, а если немцы, то маскируются под них. В общем, непонятно.

Когда бойцы все также спокойно, но быстрым шагом скрылись, двигаясь по дороге в низину, я вскочил и бросился к тому месту дороги, где их и засек. Нужно действовать быстро, скоро они начнут подниматься на противоположный склон низины и там смогут рассмотреть меня на дороге.

– Любопытно, – несколько растерянно пробормотал я, рассматривая четкие следы подошв немецких сапог. – Я же видел, наши сапоги… А-а-а, я все понял.

Понять было несложно, немцы, готовя для заброски группу, просто сами стачали сапоги по размерам. Верх – как у наших сапог, а низ немецкий. Думаю, и форма сшита немцами. Честно говоря, не понимаю, для чего это, с учетом того сколько складов с вещевым имуществом было захвачено, станет ясно, что шить самим просто глупо. Отправил индента на захваченные склады, и те доставят все, что нужно. А нужна ношеная форма и обувь, так отправить людей в лагеря для военнопленных и подберут что угодно. Постирать, погладить, и пользуйся на здоровье. Все же немцы своей педантичностью вообще до маразма дошли. Хм, или это они довоенные запасы донашивают, подготовленные для диверсий на начальном этапе войны? Все страньше и страньше.

То, что та четверка немцы, я уже понял. Если бы были наши, ну могла у них быть одна пара, снятая с какого-нибудь диверсанта, но не сразу у четверых подобная обувь с такой характерной подошвой. Нет, это точно немцы. Сто процентов. Так что я особо не думал и, вернувшись в лес, так и побежал дальше в сопровождении лаек. На дороге мелькать не хотелось, те сторожась шли, могут и засечь, а мне этого не нужно. Минут двадцать так торопливо шел. Вдруг впереди показался просвет. Точно дорога, слева на реке паромная переправа должна быть, два дня назад ее проплывал. Добежав до просвета, я присмотрелся.

Немцы успели свернуть именно к переправе и шли по обочине в тени деревьев, что стеной стояли с обеих сторон дороги, а я так и следовал за ними. Подходящих моментов не было, мотоциклист немцам навстречу проехал, военный, капитан вроде. Те напряглись, но не напали, хотя я их и на мушке держал, прикрывал мотоциклиста. За ним проехала «полуторка», тоже армейская, но с пустым открытым кузовом и только с одним водителем. Кажется, он за мотоциклистом спешил. Так я за ними и шел. Через километр они, загребая сапогами песок, вышли к переправе. Там еще одна «полуторка» была, застряла, и пять девушек, судя по платкам и одежде, крестьянки, ну или доярки, пытались ее вытолкнуть из песчаной ямы.

Причем лейтенант (а звание я рассмотрел, тот был младшим лейтенантом с обычными пехотными петлицами, остальные имели пустые петлицы) сразу же вступил с девчатами в разговор. Судя по их улыбкам, одна, запрокинув голову, захохотала,

шутил изрядно. То есть язык у него был подвешен. Бойцы его тоже заулыбались, больно уж задорно смеялись девушки. О чем разговор, из-за рева мотора было не слышно. Лейтенант кивнул своим бойцам, и те, поправив оружие, чтобы оно не мешало, но не снимая, встали у заднего борта и плечами со второй попытки вытолкнули машину. Почему этот «лейтенант» так себя ведет, это понятно. Паром уже на другой стороне, там три телеги ожидали и крытый ЗиС, будет странно, что бойцы РККА не помогли девушкам. Да хотя бы шутками не обменялись. Вот тот и отрывался вовсю. Я даже с изумлением рассмотрел, что он одну за попку ущипнул, а другую умудрился в щечку чмокнуть, со смехом увернувшись от оплеухи. Этот «лейтенант» точно из наших, знал, как себя вести, чтобы не привлекать внимание. То есть нормально он себя вел в этой ситуации. По другим ничего не скажу. Обычные лица, двое светловолосые, один черняв.

– Идем, – скомандовал я лайкам.

Встав, я отряхнулся от травы и песка, в окрестностях была песчаная почва, и, убрав винтовку в чехол, закинув ее на плечо, быстрым шагом направился к пристани, паром, уже загрузившись, готовился отойти от другой пристани, направляясь к нашему берегу. Прошел метрах в тридцати от немцев, что продолжали общаться с девушками. Водитель стоял на подножке и с усмешкой слушал их шутки. Основной заводила именно «лейтенант», остальные бойцы выдавали редкие реплики, но больше улыбались и молчали. Когда я проходил в стороне, лайки двигались рядом со мной, сопровождая, я засек, что один из бойцов, тот, что с винтовкой, посмотрел на меня. Нехороший у него был взгляд, оценивающий. Правда, тот сразу ко мне потерял интерес, мальчишка с собаками, что в чехле, непонятно, может, винтовка, а может, и удочки. Поди разбери.

Подойдя к пристани, я оперся о перила, поглядывая на мелкие волны, что накатывались на берег, и посмотрел, как мимо проходит буксир, что тянул аж две баржи одну за другой за собой. Из-за того, что паром запоздал с отплытием и остался на месте, пропуская буксир с баржами, успела подъехать черная «эмка», а так как свободное место было, то ее пропустили на палубу парома. Дверцы почти сразу открылись и наружу вышли три командира НКВД и водитель.

– О как, – пробормотал я. – Знакомые все лица.

В машине был тот старлей, с которым пришлось столкнуться в первые дни прибытия в Москву, я тогда ментам помогал диверсантов взять. Этот тоже присутствовал, командовал там всеми. Что примечательно, тот меня тоже хорошо рассмотрел и узнал, я был в той же одежде, как и при поисках диверсантов. Кивком указав на меня, тот что-то сказал сопровождению, и командиры синхронно посмотрели на меня. Гады, разве можно так открыто палить. Делая вид, что прогуливаюсь у перил, я обернулся на шум мотора. Там уезжала по дороге «полуторка» с девчатами, а вот немцы… Блин! Немцы покачивались в кузове с девчатами, причем «лейтенант» нагло обнимал самую бойкую. Двое «бойцов» поглядывали в нашу сторону, так что я задом оперся о перила, поставив на них локти, и стал лениво сплевывать. Так и вел себя, пока «полуторка» не скрылась.

Почти сразу я стартовал с места, свистнув лаек. При этом сдирая на ходу чехол с винтовки и убирая его в котомку. Не аккуратно свернул, как обычно, а смяв в комок, времени было мало. Бежать по песку было тяжело, хотя тут вроде и укатанная дорога, но все равно, пока сто метров до опушки пробежал, запыхался, все же, чтобы передвигаться по песку, нужно некоторый навык иметь. Дальше я бегом, практически галопом бежал метрах в десяти от дороги. Завывание мотора было хорошо слышно впереди. Грузовичок передвигался неторопливо. Вдруг тональность двигателя сменилась, и тот почти стих, заурчав на малых оборотах, однако буквально через десять секунд снова взревел, и было слышно, как переключаются передачи. Хм, а водитель, что вел машину, с таким хрустом коробкой передач не пользовался. Неужели?.. Неужели водитель сменился? Раз так, это могло означать только одно – машина взята немцами. Пусть она старая и ушатанная, но это машина.