Адмирал Ушаков
Шрифт:
Значезше новой победы Ушакова четко определил Суворов, слова которого_ адмирал считал большой для себя наградой. Получив известие о взятии Корфу, великий полководец, никогда не склонный к лёгким похвалам, с восторгом воскликнул: «Великий Пётр наш жив! Что он, по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах, произнёс, а именно: Природа произвела Россию только одну: она соперницы не имеет,— то и теперь мы видим. Ура русскому флоту!.. Зачем не был я при Корфу, хотя «мичманом?»
При недостаточном количестве осадных орудий, снарядов, сухопутного десанта, продовольствия, одежды, обуви и ненадежности союзных недисциплинированных войск покорение Ушаковым острова Корфу действительно было выдающимся подвигом. Это должен был признать и знаменитый Нельсон, писавший русскому флотоводцу: «От всей души поздравляю
Были тогда получены Ушаковым «поздравления и от других лиц. Посланник Томара доносил Павлу из Константинополя: «Взятие крепости на острове Кор’фу произвело несказанное З'дозольствие в публике, тем более что многие из министров турецких з последнее время открыто (Говорили, что крепость без надлежащей осады и обыкновенно употребляемых при атаке средств взята быть не может». 37
Император прислал победителю патент на чин полного адмирала, Фердинанд IV, король Неаполитанский,—ленту св. Януа-рия, султан Селим — алмазное перо на шляпу (челенгу) (по обычаю Порты —высшая награда), две табакерки с бриллиантами и соболью шубу «за храбрость, искусство и деятельное исполнение высочайших повелений», как сказано в фирмане (указе), и 3 500 турецких червонцев «в награду офицерам и рядовому составу русской эскадры.
Население Ионических островов выражало Ушакову и русским морякам свою 'глубокую симпатию и благодарность.
К Ушакову являлись депутации от сената и народа. Каждый из островов сделал Ушакову какое-либо почётное подношение. От столицы Корфу адмиралу преподнесли осыпанную бриллиантами золотую шпагу с надписью: «Корфу — освободителю своему Ушакову»; от острова Кефалония — золотую медаль с портретом Ушакова; от Занте был поднесён серебряный золоченый щит с изображением островов и золотая шпага; от Итаки — золотая медаль и т. д.
Надписи на этих подношениях в (разных словах говорили об одном и том же: «Победителю нашему Ушакову», «Мужественный освободитель Итаки», «Остров Занте приносит мужественному 1И храброму главному предводителю морских сил адмиралу Ушакову в знак благодарности к своему спасителю и победителю, исторгшему сей остров от беззаконного тиранского ига» и т. д.
После взятия Корфу операции «русско-турецкого флота в восточных водах Средиземного моря «были почти закончены, и Ушаков приступил к введению на островах нового государственного порядка.
«Задача, выпавшая Ушакову по организации управления на Ионичеоких островах,—-замечает Н. Д. Каллистов,—была очень сложной и трудной; и быстрота и лёгкость, с какою он справился с ней, заставляют признать в нём выдающегося государственного человека» *. Ушаков создал на Ионических островах республику, считая, что эта форма управления предоставит известную самостоятельность вновь возникшему миниатюрному государству. При этом он сумел прекратить завязавшуюся было внутреннюю борьбу между дворянсктгн партиями Архипелага и оградил, что особенно следует отметить, права других сословий от порабощения их дворянством. Вся эта сложная работа была проведена под непосредственным наблюдением Ушакова, причём множество основных актов учреждае- 38
•мой республики и даже присяга для депутатов были написаны лично.нм самим38.
Сложность работы увеличивалась ещё тем обстоятельством, что у адмирала не было даже сколько-нибудь приличной канцелярии, как это видно, между прочим, из его письма к вице-президенту Адмиралтейств-коллегии адмиралу Кушелёву. «При теперешних обстоятельствах,—писал Ушаков в марте 1799 г.,— да и всегда дел столь много, что если бы со мною десять писцов было, не успели бы всего исполнить. Я никого таковых не имею, кто бы мог писать, выслушавши от меня только содержание, и потому затруднен и измучен бесподобно, так что, теряя последние силы, третий день совсем почти болен... В письменных делах обуза пренесносная; она отягощает меня до бесконечности и отводит от исполнения других важных дел... Но к письмоводству времени мне совсем не достает, да и столько им отягощён, что жизни моей не рад».
Наряду с устройством управления Республики семи островов Ушаков, само собой разумеется, не забывал о делах и положении своих славных соратников, подвигами которых и была создана новая республика. «Личное внимание адмирала, — говорит Метахса, — обращено было особенно на гошпиталн: больные и раненые, до того находившиеся в порте Гувнно, были все немедленно переведены в главный гошпиталь в Корфу; дежурство учреждено из капитанов по старшинству и порядок заведён строгий. Постели содержимы были с крайнею чистотою, и больные, при необыкновенном присмотре, снабжены были как нужными лекарствами, так и лучшею пищею... Адмирал (почти ежедневно посещал гошпиталн, входил во все подробности продовольствия и пользования [т. е. лечения] и, расспрашивая больных о нуждах их, часто с чувством нежного отца говорил раненым; «Вы сделали, ребята, своё дело, теперь я исполняю долг свой» 39 40.
Наряду с этим Ушакову приходилось думать и о том, чтобы быть готовым на случай возобновления военных действий, на этот раз не против французов, а против союзника. Али-иаша «е мог равнодушно смотреть на результаты русских побед и захваченные трофеи; он желал получить значительную часть трофеев победителей ,и готов был на измену. «Аличпаша хочет быть с нами участником во взятии крепости Корфы,—писал Ушаков Томаре в марте 1799 г.,—не выводит своих войск отсюда и на-
днях... прислал ещё до 300 албанцев и намеревается всё, что есть взятое ев крепости* и в городе, делить со мною товариществом. Если бы он прислал к нам своего сына и с ним 6 или 7 тысяч войска, то я хотел бы его сделать участником, в чем ему и обещал 41; но он от присылки войска отказался и требовал от Блистательной Порты позволения брать Корфу ему самому, для чего полагал необходимым иметь нс менее 23 тысяч войска... Я его к разделу от занятия им обще с нами крепости не принимаю... Говорят, что он намерен ввести сюда десять тысяч войска; если он предпримет такую дерзость, я почту за бунт против-Блистательной Порты <и против нас и прикажу военным судам нашим топить все его суда, на которых войско его переправляться будет, если и он сам с «им будет».
Таково было непреклонное решение русского адмирала. По первому его сигналу русские суда должны были начать новые военные действия. А между тем, судя по донесению самого же Ушакова адмиралу^ Кушелёву, материальное состояние русской эскадры тогда было совсем печальное.
«Из эокадры -мне вверенной, — писал Ушаков в мае 1799 г.,— половина кораблей и большая часть фрегатов имеет великую течь; с некоторых кораблей, особенно с «Богоявления», «Троицы» и с некоторых фрегатов, верхняя обшивка спадывает; обшивные доски иногда выплывают из-под них наверх, а сие оттого, что обшиты они были дурно и обшивка креплена тонкими гвоздями. Гвозди так соржавели и истлели... и когда раскалывают доску, чтобы её вынуть, то все гвозди, какие в ней есть» рассыпаются... Корабли «Богоявление», «Троица», «Магдалина», «Св. Пётр» требуют непременного исправления килеза-нием; также фрегаты «Навархия», «Казанская», «Сошествие сз. духа» и «Николай» необходимо надобно килевать, а здесь к килеван и ю ни смолы, ни гарпиусу, ни серы горючей, ни гвоздей, ни железа, ни пеньки, ни лесу на бимсы, словом сказать, ничего нет. Стараюсь и по возможности что только удобно исправлять* но по совершенному во всём неимуществу ничего существенного сделать не можно. Всю зиму были мы в движении, блокируя крепости « остерегая Венецианский залив от высадки десанта... При всём нашем теперешнем состоянии, паруса на многих судах ветхи; такелаж во многом числе в худости и требует перемены, и ничего здесь нет... Во всём крайний недостаток, но с ним по сие время я еще по возможности успеваю. Теперь, как с этими кораблями и фрегатами отсюда выйти, ежели обстоятельства
– сего потребуют? Не знаю. Кроме одной опасности ничего не предвижу».
Али-паша нс мог не знать о таном состоянию русской эскадры и о других испытываемых ею тогда затруднениях. Многие были убеждены, что он воспользуется этим и осуществит свой дерзкий план. Но замысел его так и остался всего лишь замыслом. Одной только словесной угрозы русского адмирала оказалось достаточным, чтобы обуздать алчного деспота, перед именем которого дрожало всё Адриатическое побережье Балканского полуострова, Ионический архипелаг и места, сопредельные с ними.