Адмирал Ушаков
Шрифт:
Уже в сражении при Фидониси определились характерные для Ушакова черты: пренебрежение к системе ложного методизма, стремление активно наступать и энергично преследовать разбитого врага. Основной задачей морской войны Ушаков считал истребление судов противника, что достигается быстрым, решительным наступлением на главном направлении. В настоящем случае это была (как новый приём боя) сокрушительная атака адмиральских кораблей врага. Важную роль в стратегии и тактике Ушакова играли также внезапность нападения и замечательная быстрота передвижения. На практике изучив всё лучшее в военно-морском искусстве, что дал опыт войн XVIII в., Ушаков с необычайным талантом применил этот опыт к конкретным условиям русских морских войн. Он рассматривал (как и Суворов,
Ушаков был выдающимся военным воспитателем. Он считал, что моряк должен быть воином сознательным, безукоризненно знающим морское дело, и всячески поощрял проявления инициативы, выше всего ценил храбрость и решительность. Когда
Ушакова спрашивали, что оИ считает главным качеством Мб* ряка, он отвечал: храбрость «и бесстрашие. «Испуган — наполовину побеждён», —подкреплял он свою мысль знаменитым изречением Суворова. Боевая и морская выучка людей, их готовность к подвигам, невзирая на любые преграды, — черты, которые Ушаков ревностно воспитывал в своих подчинённых. Он безгранично верил в них и потому смело шел на самые рискованные операции. {
Необходимо напомнить, что сверх всего прочего Ушаков, бесспорно, был превосходным военно-морским администратором и крупным дипломатом. «Дипломатическая борьба Ушакова с Алн^пашою,— замечает по этому поводу Н. Д. Каллистов, — служит между прочим одним из многих примеров, указывающих на -выдающийся дипломатический талант, политический такт и твёрдую, опирающуюся на величие русского имени политику Ушакова»1.
Ушаков прекрасно понял своего противника А ли-пашу, его двусмысленное поведение и те методы, какими надлежало воздействовать на опасного врага. Между адмиралом и пашой происходила по внешности самая вежливая переписка. Ушаков титуловал янинского губернатора «высокородный и превосходительный паша»; они постоянно уверяли друг друга во. взаимном уважении и дружбе. В доказательство приязни Али-паша обещал Ушакову прислать в помощь ему при осаде Корфу своего сына с шестью или семью тысячами войска. Адмирал, желая получить заложника, писал в ответ: «Сына вашего, если изволите ко -мне прислать, я беречь буду, как собственного моего сына и друга, и тем докажу вам моё почтение». И в то же время, не сомневаясь в двойной игре паши, Ушаков писал Томаре: «Нельзя почесть, чтобы Али-паша и был предан французам: он человек хитрый и беспримерно обманчивый, старается отделить себя от всякой зависимости; он держит и держать будет ту сторону, которая сильнее». И действительно, Али-паша всемерно старался лишить Ушакова доставки войск или настолько замедлить её, чтобы принудить этим адмирала снять блокаду Корфу. Больше того, он не только сам не исполнял своих обещаний, но объявил соседним пашам, что станет их открытым врагом, если они пошлют вспомогательные войска союзному флоту. Одновременно с этим он уверял Ушакова, будто неприязненные действия соседей удерживают его от исполнения повелений султанского правительства, в связи с чем грозил выступить против других пашей с оружием в руках. Чтобы предотвра-
1И. Д. Каллистов, цит. соч., «История русской армии к флота», т. IX, стр. 24.
тить (подобное столкновение, вредное для дела союзников, Ушаков послал алчному Али-паше золотую табакерку, осыпанную бриллиантами49. Так дипломатично держал себя с янинским губернатором Ушаков, пока руки у него -были связаны осадой Корфу. Но как только Корфу был взят, адмирал заговорил с пашой другим языком и угрозой послать военный .корабль к берегам Албании смирил строптивого вассала Турции.
В тон сложной обстановке, в какой находился тогда Ушаков, дружба его с турецким адмиралом и находившимся при нём советником Порты являлась необходимым условием успеха, и он сумел до конца сохранить дружеские отношения с турками. Турки, не слишком рьяные в сражениях, -проявляли большую активность при разделе трофеев, заводя ссоры даже из-за мелочей. Желая сохранить хорошие отношения, Ушаков приказал не спорить с ними и даже уступил им большую часть призовых, т. е. взятых у французов судов. Доброе согласие между союзными адмиралами' ни разу не нарушалось. Это служило в глазах турецкого правительства ручательством в искренности намерений русского главнокомандующего и делало безрезультатными интриги Али-паши в Константинополе. Об этом свидетельствуют тгисьма великого визиря, в которых Ушакову от имени султана выражалась похвала и благодарность.
Большой дипломатический такт проявил Ушаков в вопросе устройства Ионической республики, сумевший, с одной стороны, оградить интересы местного населения, с другой — не нарушить интересов Турции и не затронуть самолюбия щепетильного султанского правительства. К этому следует прибавить, что распоряжения русского правительства доходили до Ушакова в -лучшем случае только через два месяца. Вследствие этого ему часто приходилось принимать совершенно самостоятельно очень ответственные решения и приводить их в исполнение в крайне изменчивой военной и международной обстановке. Несмотря на это, он за всё время средиземноморской кампании ни разу не сделал ни одного неверного шага. О дипломатическом искусстве Ушакова свидетельствует также и его официальная, пока только частично опубликованная, переписка с Нельсоном и другими лицами, являющаяся образцом дипломатической корреспонденции.
Из школы непобедимого Суворова вышли Кутузов, Багратион, Раевский и др., из школы Ушакова, который, как и Суворов, не потерпел ни одного поражения, вышел Сенявин, преемниками которого явились .Лазарев, Нахимов, Корнилов, Исто-
МИН и другие доблестные защитники Севастополя и деятели нашего флота.
Не -будет преувеличением сказать, что если победоносные войны России на суше во второй половине XVIII в. неразрывно связаны с именем Суворова, то её войны на море в это г же период, без сомнения, так же тесно соединены с именем Ушакова.
Непобедимый адмирал совершал свой боевой путь в то же время, что и Суворов. Подобно великому полководцу он постиг науку — как с меньшими силами бить противника сильнейшего. Ушаков действовал на море только по собственному разумению. 1 ем не менее его взгляды на военное дело вполне совпадали со взглядами Суворова. Это подтверждают «наставления» Ушакова, подчас лаконичные, всегда сильные, глубоко содержательные, как и суворовские. Ушаков поучал своих соратников: «Врагов не считают, — их бьют», «Неприятель становится дерзновеннее, ежели его оставлять в покое. Всемерно нужно его беспокоить и ставить в положение оборонительное», «Душою и всем моим состоянием (существом. — В. С.) предан службе и ни о чём более не думаю» и т. п. -
Суворов и Ушаков близки и по духу, многое роднило их помимо искусства и новаторства в военном деле: высокий патриотизм, личная храбрость, отношение к рядовому составу, великодушие, безукоризненная честность. Немало общего было и в личкой их судьбе. Известно, что по возвращении из Итальянского похода Суворов подвергся царской опале и умер в одиночестве (1800 г.). Вскоре после этого Ушаков фактически тоже оказался в опале, а по выходе в отставку доживал свой век в глухой деревушке, почти в бедности, забытый современниками. }
Со времен Ушакова материальная часть флота коренным образом изменилась, техническое оснащение его стало совершеннее; оружие приобрело более грозную силу, видоизменились и усложнились формы морской войны. Высокие боевые качества русоких -моряков развились и усовершенствовались.
Унаследовав и впитав в себя славные боевые традиции русского военно-морского флота, советские моряки — защитники социалистического отечества, его свободы и независимости — развили и подняли их на невиданную высоту.