Адмирал
Шрифт:
Будь я проклят, если это замечание не было чертовски толковым. Я вздохнул. Меня так и подмывало возразить, что, дескать, ганрайский агент ни в коем случае не может представлять угрозы для троих имперцев с их несравненными генами и непревзойденной подготовкой, но все же я решил воздержаться.
– И то, что вы пока ничего не сделали, вовсе не значит, что вы не сделаете этого потом, – добавила она. Я застонал (про себя). Она вела себя совершенно по-детски. Если я попытаюсь перебороть ее упрямство собственным упрямством, ничем хорошим это не закончится.
– Адмирал, – врезался в наш диалог
– Что случилось? – Я услышал, что Дейлани раздраженно зашипела. Не могла же она всерьез рассчитывать на то, что ее с Нилсом треп так и останется между ними. Если хочешь, чтобы твой разговор не подслушали, нужно закодировать канал. Интересно, учат ли этому молодых офицеров, которым предстоит стать медиками и биологами? Может быть, и нет.
– Я заметила движение.
Мне понадобилось не меньше секунды, чтобы осознать ее слова.
– Где?
– В буферном кольце.
Оно окружало реактор.
Не важно, почему неизвестно кто оказался там; но кого именно ей удалось заприметить?
– Нилс, Дейлани, где вы находитесь?
– Четвертый трюм.
– Мостик.
Значит, это были не они. Кстати, почему Салмагард и Нилс разделились? Некогда думать об этом. Я нажал на кнопку выкидного ножа и разрезал ремни, привязывавшие меня к диагностическому столу. Развязаться самостоятельно я никак не мог, а в том, что Дейлани забыла, что у меня есть нож, не было никакой моей вины. И указывать ей на ошибки вовсе не было моей обязанностью. Она, как-никак, была офицером. Неужели ее не учили обращать внимание на мелочи?
Я включил фонарь своего скафандра и покинул медицинский отсек.
– Вы следите за ним? – спросил я.
– Нет, сэр. Потеряла.
– Я иду к вам. Рядовой, возвращайтесь к Нилсу и оставайтесь с ним. Я отыщу Дейлани. Продолжайте наблюдение.
– Есть, сэр.
– Вы же должны быть привязаны! – воскликнула Дейлани, когда я, сбежав вниз по лестнице, чуть не столкнулся с нею.
– Знаете, лейтенант, много такого, что должно бы быть, не случается. И наоборот. Жалоб от меня вы не дождетесь. И не делайте вид, будто не рады видеть меня. Вы знаете, что сама не найдете дорогу в машинное отделение, а раз на корабле есть кто-то еще, я не хочу, чтобы кто-нибудь из нас бродил тут в одиночку.
– Выходит, это не ваши друзья?
– У меня нет друзей.
Она раздраженно фыркнула, но все же последовала за мною.
Я не знал, что и думать, и потому не думал вовсе. Просто бежал вперед, что при нашем скудном освещении было не так-то просто.
Мы нашли Нилса и Салмагард около защитной зоны. При заглушенном реакторе от огромного кольцевого бака, заполненного ртутью, не было никакого толку. А без реактора никакого толку не было от всего корабля. Огромная металлическая коробка, и только.
Сердце корабля содержалось в несколько лучшем состоянии, чем все остальные его части. Можно было заметить, что сравнительно недавно здесь был ремонт; бросались в глаза использованные имперские материалы. Поверх одной из серых панелей стены приделали блестящую, даже слабо светящуюся интеллектуальную панель. Присутствие эвагардийской технологии на этом корабле отнюдь не умаляло сюрреалистического впечатления от всего окружающего.
– Где? – спросил я Салмагард.
Она указала на ремонтную канаву, проходившую под кольцом.
– Контакт был очень коротким – всего лишь всплеск. – Она сообщила это чуть ли не извиняющимся тоном. – Адмирал, показания необычные. Можно даже подумать, что это какие-то наводки.
На пристегнутом к ее уху боевом сканере горел, почти неуловимо подмигивая, крошечный огонек. Данные поступали прямо в ухо девушке. Эвагардская техника.
Прибор входил в комплект стандартного снаряжения переговорщика. Я подумал мимоходом о том, что могло подтолкнуть Салмагард надеть его. Боязнь темноты? Страх перед неведомой опасностью? Или, возможно, она нуждалась в подтверждении того, что на самом деле рядом никого не было?
– Никогда не слышал о том, чтобы эти штуки давали ложные показания.
Я опустился на колени у края канавы и посветил вниз. Для того чтобы сканер Салмагард отметил какой-то объект, последний должен обладать массой не менее определенного значения и должен быть живым или, по крайней мере, двигаться, как живой.
Обмануть эти штуки чрезвычайно трудно – я пробовал в свое время.
Салмагард не казалась перепуганной, но была настороже. По ее движениям и осанке я мог судить, что к показаниям датчика она отнеслась с полной серьезностью. Без всяких вопросов было ясно, что она, как аристократ и как только-только закончивший обучение военнослужащий, еще ни разу не участвовала в настоящих операциях. Но выражение, появившееся на ее лице, когда она всматривалась в темную канаву, говорило, что она готова чуть ли не к любому развитию событий. Может быть, даже хочет, чтобы что-то случилось. Интересно, это результат обучения или просто ее личный стиль поведения?
У меня не имелось оснований не верить ей. Характер у нее был вовсе не истерический. Это я мог сказать с уверенностью, хоть и знал ее совсем немного времени.
Она доверяла мне, а значит, я тоже мог ей доверять.
Глава 4
– Адмирал!
– Слушаю вас, энсин.
– Что происходит?
– Сам не знаю. – Я поднялся на ноги и взялся двумя пальцами за переносицу. – Вы уверены?
– Да, сэр, – без малейшего колебания ответила Салмагард.
– Почему вы решили включить сканер?
– Потому что здесь совсем темно, сэр.
Мертвый корабль на, вероятно, мертвой планете, а она все равно оглядывается на каждом шагу. Салмагард относилась к своей профессии со всей серьезностью.
На корабле находился кто-то еще. Кто-то, не имевший никакого желания вступать с нами в контакт. Отсюда возникали интересные вопросы. Я всмотрелся в темную техническую канаву.
Может быть, уже пора впадать в панику?
Что делал с реактором этот загадочный некто? Что он мог делать с холодным реактором? Если предположить, что это диверсант – или, вернее, один из диверсантов, – то какой еще гадости следовало ожидать? Испортить корабль так, чтобы он попал неведомо куда, а потом отправиться на нем дальше, невозможно. Значит, должно быть что-то иное.