Адмирал
Шрифт:
– Сэр, корабль очень старый, и я не могу точно сказать. Но большими ганрайскими кораблями всегда управляли с кормы, – добавил он, пожав плечами.
А «спальники» всегда помещают возле спасательных шлюпок, чтобы растерянных пассажиров не приходилось, в случае аварии, водить по всему кораблю. По прикидкам Нилса выходило, что мы находились на нижней палубе неподалеку от кормы, и я думал, что он прав.
– Разумно рассуждаете. Туда и отправимся. – В отсутствие энергии от лифтов не было толку, но в корабле имелось множество старомодных лестниц.
Мы
Они могли думать что угодно о моем столь впечатляющем карьерном росте, но ни у одного из троих не нашлось смелости взять инициативу на себя. Дейлани пыталась преодолеть себя, но все мы были слишком растеряны, и все стремились выяснить, что же происходит.
От носа до кормы и так было не близко, а поскольку я не имел представления о том, куда идти, наш путь значительно удлинился. В свете фонарей появлялись лишь ганрайские коридоры, переходящие в другие ганрайские коридоры. Все они выглядели совершенно одинаковыми, и все были удручающе тесными. Всякий раз, когда мы переходили через технологические люки, под ногами гулко громыхали ничем не закрепленные решетки.
Кое-где попадались защитные кожухи, но на них не было даже магнитных креплений.
Теперь мне оставалось только всерьез надеяться, что тяготение сохранится. Корабль представлял собой смертельную ловушку. Может быть, нам даже повезло, что он не имел энергоснабжения.
Я предпочитал корабли, построенные в эвагардском стиле. Ганрайцы строили вполне пригодные для использования суда, но даже новейшие из них имели мрачный, даже зловещий вид, а грузовик Треммы был отнюдь не новым. Тут и там в переборках недоставало панелей, и можно было любоваться трубами и кабелями. Корабль содержался в неплохом состоянии, но Тремме, даже в мирные времена, не всегда удавалось раздобыть для ремонта ганрайские материалы.
Если бы мы заглянули в машинный зал, то обнаружили бы, что половина всего, что там находилось, кое-как собрано на живую нитку, а то и вовсе сломано и брошено в таком состоянии.
Вот, собственно, что я думал обо всем этом – что мы просто поломались. Но я совершенно не понимал, где мог прятаться Тремма. Есть питание, нет питания, но он должен был объявиться, как только «спальники» выплюнули практикантов из своего чрева. То есть сколько-нибудь удовлетворительного объяснения ситуации у меня не было.
Чем дольше мы топали по темным пустым коридорам, тем сильнее возникали во мне дурные предчувствия.
После того как мы отыскали главный коридор, пронизывавший корабль по всей длине, отыскать мостик не составило труда. Открыть входную дверь тоже пришлось вручную, а уж там мои новички не могли скрыть изумления. Успев увидеть часть корабля, они ожидали, что попадут в типичную ганрайскую рубку – тесную, забитую всяким хламом комнатушку, где с трудом помещаются три консольных кресла для старших офицеров ганрайского летного состава, – а оказались на скромном, но вполне соответствующем эвагардскому стилю капитанском
Это был просторный зал с пятью консольными креслами и экранами панорамного обзора, которые, впрочем, были такими же темными, как и все остальное. Чистые пол и переборки сияли белизной. При моем неважном самочувствии мягкие кресла неодолимо манили к себе. По сравнению со всеми остальными частями корабля мостик казался вполне современным и чуть ли не роскошным.
Здесь тоже никого не было. Луч света моего фонаря упал на валявшуюся на полу старомодную чашку и темное пятно рядом с нею. Я опустился на колени и прикоснулся к пятну. Сухо.
Я опустился в командирское кресло.
Мне очень хотелось пить. И есть. Как, впрочем, и всем остальным. Я указал на кресло второго пилота, находившееся рядом с моим, сообразил, насколько напыщенным должен выглядеть, и повторил жест уже не столь величаво. А затем, стараясь держаться, как подобает истинному вояке, отдал свой первый приказ.
– Энсин, – сказал я Нилсу, – вскройте переборку, чтобы можно было добраться до энергетических элементов. – Я протянул ему нож и откинулся в кресле, чтобы хоть немного подумать. То, что звуки, свидетельствующие о том, что парень приступил к работе, раздались очень быстро, обнадеживало.
Сколько ему? Лет двадцать? И Салмагард примерно столько же. Дейлани, вероятно, на год-другой постарше; должна была пройти более длительную подготовку. Очаровательное начало военной карьеры.
– Как получилось, что тяготение все-таки есть? – произнес я вслух, не открывая глаз. Я не мог разобраться в происходящем своими силами. Не в том я был состоянии. Нужно было переложить хотя бы часть бремени на практикантов.
– Может быть, привод гравитации все еще крутится по инерции, несмотря на отсутствие энергии, сэр. – Версия была неплохой, но Нилс ошибался. Судя по ощущениям, все было совсем не так.
– Нет, – сказал я. – Так было бы еще неплохо. Но мы почувствовали бы это здесь, в корабле.
– Предположим, что нас занесло в какой-то метеоритный пояс, – сказала Дейлани, проведя ладонью по одному из кресел. – Это могло бы объяснять интерференцию поля… сэр, – добавила она несколько утрированным тоном. В ее голосе чувствовалось не раздражение и не высокомерие, а открытая неприязнь. Я не мог понять, как и чем умудрился задеть ее. Понятно, что такие молодые адмиралы попадаются очень редко, но разве у нас не было более серьезных проблем?
– И это не так. – Ее теория имела право на существование, но слишком уж малой была вероятность. – Никакого пояса не было даже близко к нашему пути, – задумчиво добавил я. – Но что же тогда?
– Когда нас переместили сюда с армейского транспорта, сэр? – Этот вопрос задала Салмагард. У нее был приятный голос. Она не пыталась ни в чем обвинить меня. Лицо ее было спокойным. Никакого подтекста. Это был всего лишь вопрос. И многозначительных взглядов она на меня не бросала.
И все же ей было что-то известно. Я это чувствовал.