Адская смесь
Шрифт:
– Откуда выходила смена караула и куда вернулись отстоявшие свое время часовые с постов, видел?
– Так точно, караульные выходили и вернулись во второй дом первой линии зданий.
– Понятно! Что еще?
– Больше ничего.
– Продолжай наблюдение. Без моей команды позицию не менять!
– Есть!
Александр отключил станцию.
– Так, и что мы имеем в итоге? У «духов» четыре поста охранения, один из которых сдвоенный. Вооружение на постах – пулеметы «РПК» и автоматы. У часовых складов – автоматы. Минных полей на подступах к кишлаку с трех направлений, пригодных для
– Часового у складов тоже предлагаешь снимать тихо? – спросил Шепель.
– Это при всем желании не получится, да и не представляет он серьезной угрозы. Его будем валить при выходе на рубеж штурма, то есть непосредственно к кишлаку. Но подробный план отработаем днем в лесу. Так, что мы не охватили?
– Да вроде все, – сказал Дак. – Установили отсутствие минных полей, определились с порядком снятия часовых, направлениями штурма, просчитали технику талибов, места ее стоянки, приняли решение по уничтожению антенны спутниковой системы, узнали периодичность смены часовых.
– Так, – проговорил Тимохин, – если исходить из того, что в охране «духов» двадцать пять рыл, то в домах по шесть-семь человек. Следовательно, и смену они проводят поочередно из разных зданий, но под единым командованием. На базе, кроме главаря Азиза Нурзая, должны быть его заместитель, связист и начальник охраны, он же постоянный начальник караула. И если охрана с рабочими находится в домах, вытянутых в две линии до холма, то в здании за холмом, в логове Нурзая, и размещены названные лица. Ну, возможно, там же и пара охранников. Пещеры могут быть заминированы, этого сейчас мы определить не сможем. Но определим в ходе штурма.
– Командир, а если нам не жечь бээмпэшку, а захватить ее? – предложил Шепель. – Тогда из пушки БМП мы влегкую расстреляем и бэтээры, и машины, и защиту входов в пещеру, да и дом Нурзая развалим к чертовой матери. Прикидываешь, сколько выстрелов «РПГ-7» сэкономить можно?
– Я рассматривал этот вариант, – кивнул Тимохин. – Он хорош, даже очень, но при одном маленьком условии, что БМП, во-первых, исправна, а во-вторых, имеет штатный боекомплект как пушки «Гром», так и спаренного с ней пулемета. Может, эта БМП, как и БТРы, стоят здесь не первый год и не пригодны к применению. Хотя… на хрена «духам» держать в кишлаке неисправную технику? Для муляжа? Смысл?
– Значит, бронетехника исправна, – заявил Шепель, – да и выглядят БМП и БТР, что стоит у средней пещеры, по-боевому. Машины чистые, ухоженные. А насчет боекомплекта… Так тут же склады вооружения, и снарядов с патронами должно быть с избытком.
– Ты прав, Миша. Скорее всего, бронетехника талибов в боевом состоянии, но гарантированно утверждать этого мы все же не можем. А значит, и делать ставку на нее не имеем права. Вот если бы убедиться в том, что можно применить БМП или БТРы, то тогда другое дело. Но и этого сделать мы не в состоянии.
– Как это не в состоянии, командир? Я уже проходил в кишлак, давай схожу туда еще раз. С конкретной задачей проверки БМП. Понятно, что заводить ее я не буду, но и без этого определю, боеготова машина или нет.
– Я не могу послать тебя в Тарвал второй раз. Тем более ты же сам говорил, что даже подъем на холм сопряжен с неоправданно большим риском. А на площадке ты окажешься в секторе ответственности часового складов… Нет, Миша, не стоит рисковать. Будем жечь технику противника.
Но Шепель не отступал:
– Да ничего со мной не будет, Сань. Я сумею подобраться к БМП, выберу момент, запрыгну внутрь, осмотрюсь – и свалю. И о неоправданном риске я говорил насчет подъема на холм. Да, там постороннего может увидеть не только часовой, но и любой другой боевик, которого мучает бессонница. Только я не пойду на холм. Я тихонечко обойду его, благо время сейчас самое удобное для подобных дел. И у нас оно есть.
– Ну, не знаю, Миша… Пройти в глубь объекта со своими боевыми возможностями и данными ты сможешь. Но люки БМП могут – и наверняка будут – закрыты…
– Сань, ты говоришь так, будто не знаешь, как открыть люки БМП, БТР или танка.
– Тебя может увидеть случайный свидетель.
– Ты лучше о другом подумай, командир. А что, если в ходе штурма не удастся с ходу сжечь БМП или хотя бы один БТР? Сколько он делов натворить сможет, пока мы его не подорвем? Да БМП или БТР половину группы, если не больше, положить могут.
Тимохин задумался. Дак молчал. Он по достоинству оценил предложение Шепеля, но что-либо советовать не мог.
Александр посмотрел на майора:
– Ладно, Миша. Уверен, что сможешь сделать дело, – иди. Но прошу…
– Сань, ты что, первый год меня знаешь? Все будет пучком! И не такие задачи решали.
– Ступай.
– Да поможет тебе господь, – напутствовал российского майора американский полковник.
Шепель скрылся в темноте.
– У тебя отличные парни, Алекс, – мечтательно произнес Дак. – С ними можно горы свернуть.
– Так и ворочаем, Джон. У тебя тоже ребята что надо.
Короткий диалог командиров групп прервал сигнал вызова на станции Дака.
– Я – «Ирбис»! – ответил американский полковник. – Так… Так… Понял тебя, возвращайся!
Отключив станцию, Дак доложил Тимохину:
– Копански нашел-таки тропу, в трехстах метрах отсюда, но подняться по ней смог только до ближайшей небольшой террасы. Далее подъем без специального снаряжения и страховки невозможен.
– Он и не нужен.
– Я отдал Копански приказ на возвращение.
– Слышал, – ответил Тимохин, напряженно вглядываясь через окуляры бинокля то в пост, то в сторону перевала. – Черт, и где же Шепель нашел проход? Как ни стараюсь, я его не вижу. А он на месте не сидит…