Адские чары
Шрифт:
Она заметила, конечно, что нарядный барин, приезжавший всегда на собственных рысаках, вдруг перестал у них бывать. Поняла она также, что исчезновение такого богатого обожателя, а может быть и жениха, жестоко огорчило барышню.
Еще с минуту Настя раздумывала, кусая губы, а затем решительно поставила поднос на стол, подошла к Кире и тронула ее за руку.
– Барышня, милая, не плачьте. Коли захотите сходить к одной ворожее, которую я знаю, так она выдаст вас замуж за кого только вам вздумается.
Эти слова она подчеркнула.
Кира выпрямилась и покраснела, видимо, недовольная.
– Какие
Настя покраснела в свою очередь.
– Ах, такая вы умная барышня и не верите в колдовство, – неодобрительно качая головой, сказала Настя. – Сомневаться в том, что каждому доподлинно известно! А только моя колдунья, заверяю вас, уж не обманет и все может. Я знаю, потому что сама ее испытала.
Кира не могла удержаться и рассмеялась:
– Это другое дело. Расскажи, что с тобою было, тогда я, пожалуй, и поверю.
– Ах, барышня вы моя милая! Да я вам все как на духу скажу, потому я вам добра желаю, а уж вы меня не выдайте, особливо барыне не говорите.
– Нет, нет. Говори, не бойся.
– Вот как все вышло. В трактире напротив служит лакей, который мне больно приглянулся. Уж очень он красив собой, да и нарядный такой, настоящий франчик, к тому же он мой земляк. У него, знаете, восемьсот рублей в сберегательной кассе прикоплено, да дома землицы порядочно есть. Зовут его Викентием Маковкиным. Задумала я за него замуж выйти, а он, мошенник, за всеми что ни на есть кругом ухаживает, особенно за горничной сенатора, что вот в том доме проживает. Такое это было для меня огорчение, что и сказать не могу. Была я как-то раз у кумы, городовихи, и сказала ей про свое горе. А Аксиньюшка-то мне, значит, и говорит: «Будь покойна, ты за него, своего Викентия, замуж выйдешь, я только тебя к одной женщине свожу. Она бо-о-ольшую силу имеет: пропажу и краденое сыскивает, ссорит, мирит, привороты делает и может всякого жениться заставить, а то кого угодно и на тот свет тоже отправить может, да так, что никому и невдомек будет. Вот этой ночкой побываем у нее, и дело будет в шляпе. Конечно, она не для всякого будет колдовать, потому полиции опасается; ну а со мной да с мужем моим она дружит…»
– И ты была там?
– Да, да. Живет она у Волкова кладбища, и жутко же там, особливо в полночь… А что она делает – тоже до ужаса страшно, а только помогает это. Одним словом, когда она все, что следует, сделала, дала мне бутылку с водой и говорит: «Завтра, мол, сама вскипяти воду, а не более как через двое суток он придет и тебя замуж просить будет». Сделала я это, как она сказала, и что вы думаете? В тот же день, вечером, пришел это сюда Викентий, принес мешок с апельсинами и конфетами, да и замуж стал за себя просить, потому уж очень он меня полюбил. Недели две, значит, как мы жених и невеста, а после Нового года и свадьбу сыграем.
Кира слушала ее с недоверием, но в то же время удивлена была до глубины души.
– Да ведь это может быть простой случай, а Викентий и так бы на тебе женился.
– Нет, он и не думал про то. А только женщина, которая силу над упокойниками имеет, может, значит, и живыми распоряжаться.
– Подумай, что ты городишь! Ну какую силу она может иметь над покойниками?!
– А она, видите ли, ловит души ихние и замыкает их в большие бутылки, а эти бутылки особенные, она их на фабрике заказывает.
Кира громко рассмеялась.
– Не смейся, барышня, – горячо затараторила Настя. – Аксиньюшка божилась, что самолично видела бутылки с душами у старухи в погребе. Как кого хоронят, его душенька выходит это из могилы, а колдунья, значит, сейчас ее и ловит. Потому-то она у самого кладбища живает.
Кира не возражала и задумалась. Любопытство ее было возбуждено. Во всяком случае, интересно посмотреть на такую колдунью. Если даже она и не ловит души умерших – Кира чуть было снова не расхохоталась, – то, может быть, все-таки поможет ей какими-нибудь средствами. Не раз уж она слышала про любовные напитки. Кира находилась в эту минуту в таком именно настроении духа, когда человек, не будучи в силах противиться искушению, бывает особенно податлив на все дурное.
Кире вспомнились презрительные усмешки подруг, рассказавших ей о том, что Алексей Басаргин женится на дочери министра, и это воспоминание подействовало на нее, как удар хлыста. Последние сомнения исчезли.
Она решительно подняла голову:
– Знаешь, Настя, а я съезжу к твоей ворожее. В первый же раз, как только мама поедет в оперу, мы с тобой слетаем на Волково и успеем назад вернуться раньше нее.
– Ах, барышня! Вот будет хорошо, и все сладится по вашему желанию. Надо только будет закупить для Малейнен – это колдунья, значит, – кофию, сахару да коньяку, она это любит…
Резкий звонок у входной двери прервал ее.
– Должно, барыня, – пробормотала Настя, убегая.
Минуты через две она вернулась с письмом в руках.
– Посыльный принес, – доложила Настя. Письмо было от матери. Кира вскрыла конверт и прочла: «Дорогая. Мы только что решили с Марьей Андреевной поехать на вечер к баронессе Штаде, в Царское Село. В карты заиграются, вероятно, довольно, а потому мы там и переночуем, о чем она давно уже просила. В город я вернусь завтра с двенадцатичасовым поездом».
Кира сложила письмо и улыбнулась. Она была довольна. По-видимому, сама судьба покровительствовала ее затее.
– Слушай, Настя, мама ночует в Царском и вернется только завтра. Стало быть, мы можем воспользоваться ее отсутствием и сегодня же съездим к твоей колдунье. Вот тебе три рубля: иди купи сахару, кофе, кренделей и полбутылки коньяку. А Маше скажи, чтобы подавала на стол, как только поспеет обед.
– У нас времени, барышня, хватит. Ведь она только в полночь колдовство-то свое разводит. Так я побегу в лавку за подарками.
Оставшись одна, Кира вынула из шкатулки, в которой хранила деньги, две двадцатипятирублевые бумажки. Она решила пожертвовать, в случае надобности, эту сумму. Впрочем, она надеялась, что и половины будет достаточно.
Около десяти часов вечера к сторожке Волкова кладбища подъехал извозчик. Дождь к этому времени прошел, и сквозь редкие туманные облака лился бледный лунный свет, окутывая все предметы какой-то таинственной дымкой. Чернели и белели кресты и памятники этого огромного поля вечного упокоения, да кое-где, словно блуждающие огоньки, мигали горевшие на могилах лампады.