Адские чары
Шрифт:
Да, на неё действительно смотрят два горящих, как угли, глаза. Очевидно, это было какое-то живое существо. Кто-то забрался в сад.
Волнуемая страхом и любопытством, спустилась Кира с террасы и пошла к кусту. Но с приближением её, странное существо отступило на лужайку, скользя над землёй и колыхаясь, как облако пара, гонимое ветром, потом оно стало бледнеть и точно таяло в тени деревьев. Некоторое время в облачном клубе сверкали ещё глаза, потом глаза погасли, и всё исчезло.
Бледная и взволнованная, Кира вернулась к себе, закрыла балконную дверь и окно. Горничной она приказала лечь в эту ночь в комнате рядом. Ей стало страшно. Непонятное видение и интересовало её, и кидало в дрожь.
На другой день Кира получила от своей кузины, Зои Нелидовой, письмо в котором та сообщала приедет погостить к ней недели на две.
Зоя, звавшаяся в своём кругу Зизи, воспитывалась в одном пансионе с Кирой и уже четыре года, как была замужем. Жила она в Крыму, а теперь её мужа перевели в Петербург, но сдача дел задержала его на прежнем месте службы.
Зоя просила до приезда мужа приютить её с ребенком. Кира очень обрадовалась приятельнице. Зизи была жизнерадостной, и её веселость должна была отвлечь Киру от тоскливых мыслей. Кроме того, она могла бы дать ей добрый совет, как исправить сделанную глупость и вернуть Керведека.
Соперничества она не боялась. Чета Нелидовых слыла образцовой парой.
Вслед за письмом, дня через два, Алексей Аркадьевич привёз к себе на дачу Зизи с ребёнком, кормилицей и горничной. Приезжих сопровождал большой багаж. Последовали нежные объятия и поцелуи, ребёнок был водворён в особой комнате, а обе приятельницы сели завтракать в комнате гостьи, которая пожелала отдохнуть до обеда и переодеться.
Зизи была хорошенькая, худенькая брюнеточка, с большими лукавыми чёрными глазками, очень разбитная и большая модница.
— Ах, как тяжело путешествовать с ребёнком, — вздыхала Зизи, отрезая себе кусок пирога. — Советую тебе, не позволяй надевать на себя эту мёртвую петлю.
— Приму твой совет к сведению, но как же ты сама была так неосторожна? У тебя ведь есть ребёнок? — спросила Кира, улыбаясь.
— О, только по необходимости. Мне не хотелось терять ста пятидесяти тысяч. Ведь это лакомый кусочек. Вообрази, дядя моего Сандро, Виталий Петрович, вбил себе в голову, что, если у меня не будет детей, то он пожертвует всё состояние на монастырь. Он был уже стар, вечно окружён разными приживалками, паразитами, и надо было спешить. Я была замужем два года, а детей не было. Мы с мужем были очень огорчены. В это время Сандро понадобилось съездить на неделю в Одессу. И вот, во время его отсутствия счастливый случай…
— Но… — остановилась Зизи, — ты должна обязательно не болтать про то, что я тебе расскажу, это тайна!
— За кого ты меня принимаешь?! Говори, не бойся. Я буду нема, как рыба.
— Так вот. На моё счастье, в Севастополь пришёл тогда броненосец, на котором служит наш с тобой кузен Мишель. Он заехал ко мне… Ах, какой он стал красивый, — если бы ты видела, — и вместе с тем любезный, широкая натура… Словом, я была очарована, впрочем, и он нашёл, что я похорошела. Мишель начал за мной страшно ухаживать и вот… Во время одной из прогулок при лунном свете всё это само собой устроилось. А через некоторое время я убедилась, что и прогулки при луне бывают не без пользы.
Сандро был без ума, понятно, от радости… Ха-ха-ха! А дядя сам крестил моего мальчугана. Мы поспешили, как раз вовремя, потому что месяца через два после рождения Вити, дядя умер, а мы прикарманили его наследство. Уф! Награда была заслуженной, но уж в другой раз меня на удочку такую не поймают!
— Как всё на свете меняется! Помнишь, в пансионе ты возмущалась развратными идеями модных романистов, а мне проповедовали супружеские и семейные добродетели, — заметила, смеясь, Кира.
— Ну-у, это были бредни пансионерок! С тех пор я убедилась, что все эти «Семейные добродетели» совершенно вышли из моды, а мужчины, как черти от ладана, бегут прочь от одного запаха «строгой добродетели».
Да и мужу надоест жена, которая заботиться лишь об исправности желудка у ребёнка или о хозяйстве. Словом, мужчины сторонятся наседки, занятой только своим курятником.
— Если я тебя правильно поняла, ты значит, отказываешься впредь от любовных похождений? Говорят, у вас — образцовое супружество, — лукаво заметила Кира.
— Ты меня плохо поняла. Конечно, мы живем с мужем очень хорошо и никогда не ссоримся, а я, когда и где нужно, умею закрывать глаза. Но так как со своей стороны я осторожна, то муж мой, действительно, ничего не видит. Сандро доверяет мне слепо. А не иметь возлюбленного просто невозможно, это даже нездорово!
— Ого! Откуда же ты это взяла?
— Это мне сказал один учёный врач, у которого была громадная практика по этой части. Он доказывал, что все добродетельные, верные своим мужьям жёны становятся, с течением времени, вялыми и жиреют. И он совершенно прав. Это просто и логично. Для молодой, полной сил женщины вредно не иметь любовника. Муж — это часто подаваемое кушанье, которое скоро приедается и убивает аппетит, привычка исключает приятное волнение, а перемена согревает кровь, поддерживает энергию, этим сберегаются красота, легкость движений, словом — шик.
— Ты так проворна, весела и очаровательна, Зизи, что надо полагать, добросовестно использовала советы «великого учёного», — смеясь от души, сказала Кира.
— Совершенная правда! Я хочу остаться красивой и отказываюсь от «сувениров», вроде того, который мне оставила моя севастопольская прогулка при луне. Впрочем, я скромна, и за четыре года супружества у меня было всего только три «перемены декораций». Ну, да ещё одна, самая безобидная мимолётная интрижка, доставившая однако, мне чудный браслет. А Сандро уверен, что я купила его на свои сбережения! Ха-ха-ха!
— Скажи пожалуйста, вот одна дама говорила мне, что материнство — невыразимое чувство. Правда это? Ведь ты обожаешь свою крошку?
Зизи оттолкнула тарелку и, взяв свою болонку, положила её себе на колени.
— Как тебе сказать? Видишь ли, мой бутуз забавен, конечно, пока он не вопит. Когда он наряжен, закутан в кружева и все им любуются да спрашивают: «Это Ваш? Какой очаровательный ребёнок», — тогда, сознаюсь, это очень приятно и лестно. Но…
Она скорчила гримасу.