Адский штрафбат
Шрифт:
Они забрались довольно далеко в глубь русских позиций. Когда стало смеркаться, они выбрали дорогу, ведущую на запад, и пошли вдоль нее, почти не таясь, невидимые на фоне густого, едва начавшего желтеть леса.
Вдруг за их спинами зажегся свет, донесся какой-то трескучий звук. Они отступили за линию деревьев. Свет непрестанно прыгал, вверх-вниз, влево-вправо, как будто по дороге шел пьяный с фонарем в руках и громко рыгал на ходу.
— Это мотоцикл, — высказал предположение Юрген.
— У русских нет мотоциклов, — сказал Красавчик. Он прислушался. — Это грузовик.
— А почему фара одна? — спросил Юрген.
— Скоро узнаем, — ответил Красавчик.
Минут через пять мимо них, тяжело переваливаясь, проехала машина. Проехала — громко сказано, она едва плелась. Спереди она походила на морду бульдога, сбоку — на собачью будку на колесах. В будке виднелся всего один силуэт.
— Это бензовоз, — ухватил главное Красавчик. — А наши танкисты жалуются, что у них горючего в обрез…
Юрген ничего не сказал. Зачем тратить слова, когда и так понятно, что надо делать. Они с Красавчиком выскочили из кустов одновременно и припустили вслед за машиной. Потом они разделились, одновременно рванули двери кабины. Со стороны Юргена так никого и не оказалось, а Красавчик просто выкинул водителя из машины, ему не терпелось вновь оказаться за рулем. Красавчик нажал на педаль тормоза. Машина, вильнув, остановилась.
— У нее, похоже, тормозов на передних колесах нет, — извиняющимся голосом сказал Красавчик.
Они вылезли из кабины. К ним неспешно подошел Брейтгаупт, протиравший нож какой-то тряпкой.
— Могли бы еще и языка привезти, — с легкой укоризной сказал ему Юрген.
— Много шуму, мало толку, — сказал Брейтгаупт.
«Viel Geschrei und wenig Wolle.»
Это сказал Брейтгаупт.
«Тоже верно, — подумал Юрген, — с водилы какой спрос? Да и отпустили уж одного. Сколько можно?»
— Потрясающий агрегат! — сказал Красавчик, осмотрев машину. — Как русская игрушка, вся из дерева. Смотри, подножки, брызговики, баранка, сиденья, кабина водителя, — он постучал по кабине, — это же вагонка! Как деревенский нужник, — у Красавчика были свои ассоциации.
— Фары тоже деревянные? — спросил Юрген.
— Нет, обычная, но одна. Наверное, из экономии.
— Будем надеяться, что двигатель тоже не деревянный, — пошутил Юрген.
— Будем надеяться, — сказал Красавчик серьезно. О машинах он не шутил. Это было святое. Он взял шланг, притороченный рядом с цистерной, понюхал. — Бензин! Я боялся, что будет ихняя солярка. — Он привстал на заднем колесе, обстучал пальцем цистерну. — Полная!
— Конечно, полная, — сказал Юрген, — он же в сторону фронта ехал.
— Ну, мало ли, заблудился, — сказал Красавчик.
— Как бы нам самим не заблудиться, — ответил Юрген и повторил раздумчиво: — Заблудимся. — Он уже размышлял о том, как им преодолеть русские посты на передовой. Прорываться на бензовозе — последнее дело. Вспыхнешь факелом от первой же попавшей в цистерну пули. Русские, в сущности, были правы, делая все, что можно, из дерева. Так и так сгорит, чего металл зря переводить.
Они проехали километра три без приключений.
— Стой! — раздался крик.
В свете фары возник солдат. В руках у него была русская винтовка. Из-под плащ-палатки торчали ноги в широких галифе, обмотках и ботинках. На голове — русская каска. Вместо красной звезды на ней был намалеван орел с повернутым налево клювом.
— Вот черт! — сказал тихо Красавчик, стягивая свою каску с головы.
Брейтгаупт, наоборот, надвинул каску еще глубже, вдавился в сиденье, приоткрыл дверь и соскользнул на обочину.
— С разума свихнулись? К фрицам едете. — Из темноты появился офицер в мундире с накладными карманами и погонами хлястиками. На четырехугольной фуражке с мягким козырьком красовалась кокарда все с тем же орлом.
— А вы кто? — крикнул по-русски Юрген.
— Первая дивизия Войска польского, — сказал офицер.
— Армия людова, — добавил солдат.
— Нам танкисты нужны, — крикнул Юрген и, наобум: — Третий батальон десятого полка. Не знаете, где стоят?
— Не знамо, — ответил офицер. — Русские — там, — он махнул рукой в противоположном направлении. — А там — фрицы. — Он показал рукой за спину. — Поворачивай!
— Заблудились, — сокрушенным голосом сказал Юрген. — Мы здесь не развернемся. Есть впереди… — Черт! Слово из головы вылетело. В самый ненужный момент. — Перекрестие?
— Сто метров. Може больше. Но там ничейная земля.
— Не сгинем! Ждите вскорости назад, — крикнул Юрген и шепнул Красавчику: — Давай вперед, я сказал им, что нам надо развернуться.
В кабину втиснулся Брейтгаупт. Он был молодцом, не начал палить почем зря. С ним это иногда случалось.
— Лихо ты с ними разобрался, — сказал Красавчик. — Это кто были?
— Поляки, — ответил Юрген.
— Откуда здесь поляки?
— Здесь везде поляки. Мы в Польше, Красавчик.
— Мы на фронте, Юрген, на Восточном фронте. Здесь есть только немцы и русские.
«Немцы, русские, немецкие русские, русские немцы», — принялся тасовать про себя Юрген.
* * *
Контратака им удалась на славу. Они смяли польскую кавалерийскую часть, раскатали три батальона русской пехоты и в пух и прах разнесли хозяйство танкового полка. «Викинги» потеряли пять машин, русские — около двадцати.
Они бродили по большой поляне, рассматривая разбитые, сожженные и просто брошенные танки.