Адский штрафбат
Шрифт:
Выйдя из кабинета Фрике, Юрген немедленно разыскал товарищей и обрисовал им ситуацию, ничего не утаивая. Или почти ничего. Они не мучились сомнениями и раздумьями, они восприняли это как приказ, так оно, в сущности, и было. Они не задавали пустых вопросов. Разве что Красавчик спросил с ностальгической грустью:
— А «Хорьх» какой модели?
— Не знаю. С откидным верхом.
— Тогда, наверное, 670-й кабриолет. Блеск! Штучный товар! — Юрген был уже готов мягко пресечь начало очередной автомобильной истории, когда Красавчик сказал: — Отличная машина для компании из четырех человек.
Нет, и его вопрос не был пустым.
— Думаешь, их будет четверо?
— Или трое, если генерал любит сидеть один, развалившись на заднем сиденье.
— Этот Каминский, я слышал, отчаянный человек, — сказал Отто Гартнер, — не такой бешеный, как Дирлевангер, но все же.
— Мы должны задержать его, — в который раз повторил Юрген. — Любой ценой.
— Шаг вправо, шаг влево… — хохотнул Красавчик и тут же посерьезнел. — Скользкое дело. Как бы самим шею не сломать.
Они переглянулись с Юргеном. Они понимали друг друга с полуслова.
— Волков бояться — в лес не ходить, — сказал Брейтгаупт.
«Wer sich vor dem Busch f"urchtet, kommt nicht in den Wald.»
Это сказал Брейтгаупт.
Слова Брейтгаупта, как водится, положили конец бесплодным дискуссиям. Они перешли к обсуждению деталей плана и к практической подготовке к операции.
* * *
Машина остановилась. Будь в ней немцы, хватило бы простого жеста патрульного. Но там были русские, для них были нужны более весомые аргументы. Наспех сколоченные козлы походили на противотанковые ежи, лежавшая на них длинная деревянная слега металлически поблескивала в свете фар свежей черной краской. На ней болталась найденная на лагерном складе табличка: «Внимание! Контрольный пункт».
Их было четверо. Водитель, судя по всему, хороший водитель, он быстро ехал по ночному шоссе, но, заметив препятствие, плавно затормозил и остановился в метре от бутафорского шлагбаума. Водитель хороший, а боец никакой, это сразу видно. Тот, кто сидел с ним рядом, — другая статья. С этим придется повозиться. Брейтгаупту. Это был его клиент.
Сзади справа, непринужденно раскинувшись на кожаном сиденье и положив локоть на дверцу, сидел Каминский. Он был даже элегантен в своей парадной эсэсовской форме. «Наверное, это у него с Ленинграда. Столичный шик», — промелькнуло в голове Юргена. Почему-то в критические моменты в голову приходят всякие глупые, посторонние мысли.
Рядом с Каминским сидел рыхлый мужчина лет под сорок с офицерскими погонами, которые пристали ему как корове седло. Этого тоже можно было не принимать во внимание.
Ну что ж, приступаем!
Начальника патруля изображал Брейтгаупт. Очень убедительно изображал. Вероятно, потому, что ничего не старался изобразить и ни о чем не думал. Он просто подошел к машине своей тяжелой походкой, походкой человека, которому все эти бесконечные проверки до чертиков надоели и который не видит в них ни малейшего смысла. Он действительно не видел в своих действиях никакого смысла. Будь на то его воля, он бы просто пристрелил этого охранника, и вся недолга. А Юрген тем временем скрутил бы этого генерала и всех дел! И зачем люди, особенно начальники, все усложняют?
С этим отрешенно-недоуменным выражением на лице Брейтгаупт выпростал левую руку из-под плащ-палатки, протянул открытую ладонь к охраннику и чуть пошевелил пальцами. Это должно было означать: документы давай! Охранник так и понял, полез в бардачок.
Красавчик тем временем обогнул машину, ласково провел рукой по широкому плавному крылу.
— Какая машина! — сказал он. — Красавица! Всегда о такой мечтал. Ну и повезло же тебе, парень, — Красавчик улыбнулся водителю.
Тот никак не отреагировал. Любой другой на его месте отозвался бы на похвалу машине, у водителей это в крови, а этот сидел истуканом. Он, судя по всему, не понимал по-немецки. Красавчику хоть бы что. Он перегнулся через дверцу, обнял водителя за плечи.
— А тут-то у нас какая красота! — сказал он, разглядывая приборную панель.
Рыхлый открыл дверцу со своей стороны, поставил ногу на дорогу.
— Пойду отолью, — сказал он по-русски Каминскому, выбираясь из машины.
— Далеко не ходи, — сказал Отто Гартнер, который уже стоял, привалившись к багажнику с этой стороны, — тут в лесу полно партизан.
Отто с перебинтованными ухом и шеей и намотанным поверх шарфом походил на какого-нибудь обозника с раздувшимся флюсом или фурункулом, но никак не на бравого спецназовца. Они с Брейтгауптом составляли хорошую пару.
— Бабушку свою партизанами пугай, — проворчал рыхлый на вполне сносном немецком.
Он сделал три шага, повозился с пуговицами брюк, пустил струю.
Юрген стоял в трех шагах от машины напротив Каминского и спокойно наблюдал за действиями своих товарищей. Брейтгаупт с тупым выражением на лице смотрел на какой-то листок, зажатый в его левой руке. Что он там мог разглядеть пусть и в свете яркой луны? Конечно, следовало включить фонарик, но правая рука Брейтгаупта лежала на автомате, готовая в любой момент нажать на курок. Отто, воспользовавшись тем, что его клиент был занят неотложным и непрерывным делом, быстро изогнулся и, протянув руку, стащил автомат, лежавший на заднем сиденье машины. Молодец, Отто! Глазастый и сообразительный.