Адвокат Дьявола

Джейд Эшли

Это боль. Та, которую невозможно подделать. Та, с которой знакома.

— Ты любишь его.

— Любил, — он удерживает мой взгляд, — но больше нет. С тех пор как он предал меня.

Засовываю нож обратно в подвязку. Впервые с нашего знакомства его бдительность ослаблена, и это достаточно убедительно, чтобы я рискнула встретиться с возможными последствиями.

— Что случилось?

Он закрывает глаза, как будто воспоминания физически пронзают его насквозь.

—

Каин очаровал меня. Не потому, что у него были деньги или он был популярен. А потому что я почувствовал то, чего не испытывал ни с одной живой душой до него.

— Что?

Он смотрит на меня сверху вниз: — Связь.

В груди что-то екает. Как бы мне ни хотелось ненавидеть его и осуждать... я не могу. Потому что понимаю это. У нас было схожее воспитание.

И когда тебя всю жизнь игнорирует человек, который должен обеспечивать и любить тебя, заботиться о тебе... внутри остается зияющая пустота.

Пустота, которую, несмотря на страх, отчаянно пытаешься заполнить. Потому что страх пренебрежения — это живая, дышащая сущность. Он таится в тени. Проникает во все, что ты делаешь. Это твой единственный постоянный спутник.

Теперь понятно, почему Дэмиен спросил меня, верю ли я в призраков.

Потому что это именно так. Ты ходишь, говоришь и дышишь, но никогда ничего не чувствуешь. Люди не видят тебя, а ты не видишь их. Они становятся стеклянными фигурками. Подставками из картона.

Прикосновения холодные. Вкус горький. Воздух удушающий.

Потому что это все, что ты когда-либо знал. Это то, к чему ты привык.

Ты бы не узнал настоящего, даже если бы тебя ударили стальной битой по голове, потому что никогда раньше не испытывал ничего осязаемого.

Да и как? Ведь ты так и не научился устанавливать простые, элементарные человеческие отношения.

Пока однажды не случается невозможное. Кто-то приходит, поднимает тебя из-под обломков и оттряхивает от пыли.

Он смотрит в твои глаза... и видит тебя. Видит так, как никто другой никогда не видел. Потому что никто и не пытался.

И внезапно мир становится другим. Краски ярче. Звуки чище. Воздух слаще.

Мертвая штука в твоей груди начинает биться.

Ты жив. Впервые.

Не желая терять это, ты цепляешься за него всем, что есть. Черт, даже тем, чего нет.

Это не имеет значения. Ты зависим. Одержим. Он нужен тебе как биение сердца. Нужен, чтобы функционировать.

Ради него ты бы сделал все, что угодно, рискнул бы всем. Включая свою душу.

Каин Картер был для меня таким человеком.

Но по странному стечению обстоятельств оказалось, что сначала он был человеком Дэмиена.

И вот теперь мы здесь... пытаемся сложить все воедино.

Лицо Дэмиена каменеет: — Я думал, мы родственные души. Он совершал хреновые поступки и придерживался тех же взглядов, что и я. Только, в отличие от меня, он скрывал

это от других и носил маску. Но узнать об этом можно было, только внимательно наблюдая за ним. Как я и делал на протяжении нескольких месяцев.

— Ты преследовал его?

— Да, — честно признается он. — Я был заинтригован. Никогда раньше не встречал никого, похожего на него... такого, как я. До него я был волком-одиночкой, — он сглатывает, — но чем больше наблюдал за ним, тем сильнее крепло чувство внутри.

— Что за чувство?

— Он был похож на бомбу, которая вот-вот взорвется. То, что он делал... его агрессия была не похожа ни на что, что я когда-либо видел. Каждый день он словно вел внутреннюю войну. Он был несчастен.

— Из-за всего этого насилия.

— Да. Мне так казалось.

Сердце сжимается.

— Так что же произошло? Очевидно, вы стали друзьями... и все такое.

— Я вторгся в его жизнь. Катрина, женщина, с которой ты встретилась раньше, была школьной возлюбленной Каина. Я трахнул ее в сарае во время обеда. Ходили слухи, и я знал, что рано или поздно он наткнется на нас... и он наткнулся. Вскоре после этого они расстались.

— Это... — я теряюсь в словах.

На его лице нет ни капли сожаления.

— Он не любил ее. Она была просто еще одной опорой в его жизни. Он даже не расстроился, —хмурится он. — А потом мы подружились. Я подумал, что если смогу помочь унять гнев, который он испытывал... ему будет лучше.

— Как унять?

Его губы трогает легкая улыбка: — Думаю, ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы ответить на этот вопрос самостоятельно.

— Ты трахнул его.

— На тот момент нет. Это было не совсем мое. Я не был против, просто предпочитал киску, а член рядом. Мне нравилось делиться. Точнее, смотреть, как телка, которую трахаю, трахает кого-то другого... пока я трахаю ее. Отчасти это было соревнование. Остальное было сплошным кайфом и моими собственными извращениями.

— Ладно, поняла. Вы вместе трахали одних и тех же девушек, — выдыхаю я.

Не хочу навредить, но это не значит, что мне нравится слушать обо всех девушках, которые были до меня. Нервы сжимаются в животе, когда в голове проносятся слова Катрины, сказанные ранее.

— Одна из девушек умерла? Это то, о чем говорила Катрина?

Морщинка на его лбу становится глубже.

— У нас с Каином была только одна девушка. Учительница естествознания миссис Миллер. Она... не могу этого объяснить. Кристи была особенной. Великолепная и завораживающая одновременно. Но я не был влюблен в нее. Между нами не было связи, только взаимное уважение. Она не осуждала меня и не пыталась изменить, а я не осуждал и не менял ее. Но если мне кто-то был нужен, я знал, что она рядом. Без притворства и всякой ерунды. В каком-то смысле она, наверное, была мне самой близкой матерью, которая когда-либо у меня была.