Адъютант палача
Шрифт:
А ещё Пётр-старший уже смолоду готовил себя к будущей карьере. И никто из окружающих не сомневался, что всё у него получится. Понятно, что за ним стоял весьма влиятельный род, но и от человека многое зависит. Хотя мало кто из наших курсантов удостоился звания камер-паж и права нести службу при Высочайшем дворе. Товарищ уже сейчас обрастал столь нужными в будущем связями. Кстати, Полторацкий был кузеном Анны Керн, той самой музы Пушкина.
Однажды оба Пети взяли меня в оборот и буквально выпытали, чего это случилось с их резко изменившимся другом.
– Нам непонятно твоё
Это так Гессе подколол Полторацкого, который компенсировал недостаток талантов усидчивостью и зубрёжкой.
– Друзья, — решаю сразу поставить точку и рассказать почти всю правду, — За последние два месяца я сначала получил пулю в голову на дуэли, а затем упал с лестницы, травмировав свою многострадальную тыковку второй раз. А затем у меня умерла мама. Вы просто не можете видеть прежнего Юзека, потому что его больше нет. Прошу прощения, что был недостаточно вежлив и на время забыл про своих верных друзей.
Гессе, как человек более порывистый, крепко меня обнял. Полторацкий же начал трясти мою руку. Оказывается, Миша не рассказывал про смерть матери, и Пети не были в курсе трагедии. В тот день мы душевно поговорили и вроде наладили прежнее взаимоотношение. Хорошие они ребята! Ещё и нужные, так как оба представляют весьма влиятельные семьи. Полторацких же правильнее называть кланом.
– Мне всё равно не понять вашего желания сдать экзамены экстерном. Осталось учиться несколько месяцев, и я не вижу логики в подобной спешке.
Глава Пажеского корпуса Озеров вызвал меня в свой кабинет, после поданного рапорта. Да, я решил, что пора форсировать события, но для начала необходимо закончить учёбу. В принципе, моя просьба уникальной не являлась, но выбивалась из стандартной ситуации. Наш глава был действительно хорошим педагогом, и именно с ним связаны многие перемены в корпусе. Существенно вырос уровень преподавания, были отменены несколько излишне архаичных предметов, улучшилась физическая подготовка учеников. Потому он и всполошился, так как считал, что надо пройти курс обучения до конца, получив максимум знаний.
Воспитанники, это я сейчас обращаюсь к воспоминаниям прежнего Юзека, искренне любили и уважали своего директора. Он знал по именам практически всех учеников и принимал самое деятельное участие в их жизни. Несмотря на гвардейское прошлое и, вроде как близость к трону прежнего императора, Сергей Петрович успел повоевать. А после армии он двенадцать лет руководил московским кадетским корпусом. Так что, можно сказать — образование являлось его призванием.
– Сергей Петрович, я уже объяснил вам свои мотивы. Надеюсь, вы не подозреваете меня в чём-то недостойном? Поверьте, если бы я хотел присоединиться к мятежникам, то просто сбежал. Или не стал возвращаться в столицу.
Озеров дураком не был и прекрасно понимал, какие события сейчас происходят в Царстве Польском. Официальная пресса пока не писала о начале восстания, но заинтересованные
– Иосиф, вы пропустите знаменательные моменты, связанные с окончанием корпуса. Посещения Его Величества, бал, и множество других событий, навсегда должны остаться в памяти выпускников. Подумайте, может, имеет смысл подождать несколько месяцев? Но если вы решительно настроены в желании сдать экзамены раньше, то с моей стороны препятствий не будет.
Зачем мне все эти светские мероприятия? Нет, директора я прекрасно понимаю. Для восемнадцатилетних юнцов, всё перечисленное — знаменательные события, которые останутся в памяти на всю жизнь. Только я равнодушен к этой версии выпускного и не факт, что через полгода вообще буду жив. Плюс моё письмо одному важному человеку уже отправлено. Более того, к нему отнеслись со всем вниманием, и в конце недели я приглашён на обед. Думаю, несколько дней обо мне будут собирать информацию, что вполне разумно.
В итоге, с экстерном проблем не возникло. Озеров отправил меня к нашему классному руководителю, который должен был уточнить экзаменационные вопросы. Как таковых, билетов в этом времени не было. Но это не значит, что будет легко, и экзаменационная комиссия просто так одобрит выдачу мне знака об окончании корпуса.
Только всё это было мелочами по сравнению с предстоящей встречей. Замечаю, что я излишне слился с сущностью молодого поляка. Ранее мне не были присущи многие эмоции, которые проявлялись сейчас. В частности, я всегда умел ждать. Сейчас же меня просто потряхивало от будущего события, и было очень тяжело сосредоточиться на учёбе.
Наконец настала суббота, и мне удалось успокоиться. Когда к воротам корпуса подъехала карета, о чём сообщил дежурный, я был собран и сосредоточен на деле. Выхожу на улицу, вдыхаю морозный февральский воздух. Немного постояв, решаю для себя, что если сегодняшний разговор не приведёт к нужному результату, то начну действовать самостоятельно.
Молчаливый кучер закрыл за мной дверь обыкновенного возка. Благо хоть внутри была небольшая печка, и я не замёрз по дороге. Всё-таки обычные сапоги — это вам не валенки, а на дворе хороший такой морозец. После того как мы остановились, дверцу открыл пожилой слуга явно с армейской выправкой. Какой-нибудь отставной унтер, промелькнуло у меня в голове.
– Вас ждут, — вместо приветствия сказал ветеран и повёл меня ко входу в особняк.
Уже сняв шинель с шапкой, я заметил, что меня встречают. Одетый в гражданское платье молодой человек был едва старше меня. А строгое лицо и небольшие усики должны подчёркивать его значимость и нивелировать юный возраст.
– Мосолов Александр Николаевич, секретарь Его Сиятельства, — голос у молодого человека был звонкий и приятный, — Прошу вас следовать за мной. Обед начнётся немного позже, Михаил Николаевич занят.