Аэций. Клятва Аттилы
Шрифт:
Зеркон едва не свалился в обморок. В голове от страха затюкали молоточки: «Аэций едет сюда? Но почему в столь позднее время? Значит, есть, что скрывать?»
— С ним будет гость, он ранен, поэтому — никакой огласки, — предупредил посыльный.
Ах, вот что…
— Никакой огласки, я понял, — отозвался карлик, показывая жестами, что рот у него на замке.
— Для гостя понадобится отдельная комната, — дополнил свои слова посыльный.
— По-другому и быть не может, — заверил его Зеркон.
— Она должна быть возле спальни магистра, — последовало новое уточнение.
— Да-да, возле спальни магистра. Я сейчас же об этом распоряжусь.
— … И приготовьте чистые простыни.
Это было уж слишком.
«Разумеется, чистые. На грязные гостей не кладут», — проворчал про себя Зеркон,
— Передайте магистру, что все будет сделано как подобает, — произнес он вслух. — А так же прибавьте мои искренние поздравления с победой. Как я слышал аттила пал в этой битве на Кайталан… э… Каталаунских полях.
— В этой битве пал король Теодорих, — с невозмутимой миной поправил его посыльный.
— Да неужели? — всплеснул руками Зеркон. — Смерть короля вандалов так меня опечалила…
— Теодорих был королем торингов, — снова поправил посыльный. Видимо, ему нравилось поправлять других.
«Сгинь ты в болото со своими поправками», — мысленно буркнул Зеркон. От вина он становился задирист и еле сдерживался, чтобы не нагрубить.
— Прошу извинить. У меня появились дела. Я хотел бы немедленно к ним приступить, — сказал он с учтивой иронией. — Наверное, вы проголодались в дороге. Вот тут у меня недоеденный пирог. Не желаете ли…
Не успел он договорить, как посыльный схватил со столика блюдо с остатками пирога и с удовольствием начал чавкать.
«Варвар», — мысленно возмутился карлик и буквально вырвал у посыльного кубок с вином.
— Вам принесут другое. Из бочки, — сказал он мрачно и удалился, оставив посыльного доедать пирог.
*
Ночью возле особняка показалась повозка и несколько всадников-провожатых. А поскольку было уже темно, разглядеть, который из них хозяин поместья, Зеркону удалось не сразу.
У самого дома света было достаточно. Вот тогда-то и стало понятно, что Аэций гарцует на белом лоснящемся скакуне, как и положено победителю в славной битве. Сбруя коня отливала красным. Такого же цвета был плащ, закрывавший широкие плечи магистра. Отсветы факелов падали на броню, заставляя её сиять. Озаренный яркими бликами всадник казался богом огня, явившимся прямо с небес, но лицо его было сумрачно, как у демона смерти. При виде того, как он спускается с лошади, как тяжело шагает к повозке, карлика захлестнуло недобрым предчувствием. Скривившись в радушной улыбке, он ринулся следом и даже успел проблеять: «Как я рад. Как я рад».
— Мы на месте! — крикнул в повозку Аэций, и оттуда, согнувшись, вышел какой-то верзила в обмотанной возле шеи накидке, светловолосый до плеч.
«Тот самый раненый», — подумал Зеркон.
— О, прошу вас пожаловать к нашему очагу, гости хозяина — наши гости, друзья хозяина — наши друзья, — вспомнил какую-то давнюю поговорку.
Раненый повернулся всем корпусом, чтобы его увидеть. Двигался он, словно в тумане, медленно и осторожно. Видимо, не хотел потревожить рану, которую прикрывал накидкой, но при этом все-таки был на ногах, а, значит, мог обойтись без носилок.
Аэций молча наблюдал за обоими и, казалось, чего-то ждал. Зеркон это понял по-своему.
— Для отдыха все готово, — обратился он к гостю. — Пойдемте, я провожу.
Раненый остановил на нем пристальный взгляд и не двинулся с места. Может, был малость шокирован неказистым видом того, кто его встречает?
— Я управитель поместья. Один из здешних пенатов, хранителей очага, — представился карлик с учтивой улыбкой. В том, что его разглядывают словно диковину, не было ничего необычного, ничего такого, что могло бы насторожить.
Настораживало другое. Раненый вел себя странно, он как будто не слышал, о чем ему говорят, а если и слышал, то понимал с трудом.
Зеркон вопросительно посмотрел на Аэция. Тот показал ему жестом: иди, мол, тогда он пойдет за тобой. Карлик кивнул и направился к дому. Возле двери обернулся — раненый двигался следом. Так они миновали зал, добрались до спальни хозяина дома и вошли в соседнюю комнату, предназначенную для гостя. Сюда принесли кровать и столик для умываний. Несколько огоньков витало над канделябрами, стоявшими по углам.
— Здесь вам будет удобно, — сказал Зеркон.
Раненый сел на кровать, привалился боком на мягкое покрывало и закрыл глаза. Зеркон хотел поднять ему ноги, как когда-то племянникам, порой засыпавшим в такой же позе, но это ведь был чужой человек, поэтому, постояв немного в раздумье, он ограничился тем, что погасил огоньки и удалился прочь.
*
— Поди-ка сюда, — окликнул его Аэций из спальни.
— Ах, и вы уже здесь? — пробубнил Зеркон. — А я велел приготовить ужин в обеденной зале. Думал распить с вами пару сосудов вина. За победу на этих… окаянных полях.
— Вот именно, окаянных, — ответил магистр. — Ты же видишь, кого я там встретил.
Зеркон удивленно вскинул бровями.
— Кого?
— Карпилиона, племянника твоего. Не узнал его, что ли?
— Так это… он? — захлопал глазами карлик.
Аэций кивнул.
— Кто-то подсунул послам подставного аттилу, поэтому мы обманулись.
— Проклятые твари… — взъярился Зеркон. — И что же теперь? В подоле такого не спрячешь, его непременно узнают.
— Ну, ты-то ведь не узнал, — возразил Аэций.