Аэша
Шрифт:
– «От Гезеи из Дома Огня Афине, жене хана Калуна, – начал он читать начертанное на пергаменте послание. – Сестра моя, до меня дошло, что с запада пришли вопросить моего Оракула два чужеземца. В первый день следующего месяца ты с мудрым шаманом, Стражем Дверей, должна встретить их на берегу реки там, где кончается древняя дорога. Окажите им всяческую помощь и проводите их до Горы. Не желая нарушать наш договор, сама я не могу выйти им навстречу». Итак, – продолжал Симбри, – это не случайные путешественники –
– Я тоже ждала их. Сердце чуяло, что они придут. Но не может быть, чтобы они искали Гезею.
– В горах есть и другие женщины, – сухо возразил шаман.
– Не пойдет он на Гору! – упрямо сказала жена хана.
– Гезея могущественна. На земле и в воздухе у нее есть слуги, которые ей повинуются. Они предупредили ее о появлении чужеземцев, они же расскажут ей об их дальнейшей судьбе. Я ненавижу Гезею, но не советую тебе навлекать на себя ее гнев: он ужасен. Династия Рассенов испытала его уже раз. Она говорит, что они должны пойти на Гору…
– А я говорю, что он не пойдет. Пусть идет другой, если ему угодно.
– Скажи, Афина, зачем тебе этот пришелец? – спросил шаман. – Ты хочешь сделать его своим любовником?
– Нет, мужем! – отвечала она, дерзко выдерживая его взгляд.
– Но он-то, по-видимому, не хочет этого. К тому же у тебя уже есть муж.
– Ты знаешь, Симбри, что у меня нет мужа, – сказала Афина, положив руку на плечо кудесника. – Заклинаю тебя узами нашего кровного родства, свари мне опять волшебный напиток…
– Чтобы нас еще более связали узы соучастников убийства? Нет, Афина, не хочу. Твой грех и так тяготеет надо мной. Ты прекрасна. Опутай этого человека своими сетями, если можешь, если же нет, пусть он уйдет с миром.
– Я не могу его отпустить. Рада была бы, если бы могла. Я люблю его и ненавижу его спутника. Но его сердце не лежит почему-то ко мне. О, великий шаман, ты знаешь прошлое и будущее. Скажи, что тебе говорят звезды?
– Вот что я прочитал в книге звезд, Афина: судьба того человека переплелась с твоей, ты права; но между вами стоит высокая стена, через которую я не могу проникнуть взором. Знаю только, что смерть сблизит его и тебя, и меня также.
– Пусть же тогда скорее приходит смерть! – гордо воскликнула Афина.
– Не радуйся торжеству и там. Неведомая сила царит и за гробом. Внешнее око Гезеи читает в тайниках души.
– Слушай, старик, завтра же пошли на Гору гонцов. Пусть скажут Гезее, что прибыли два старых чужеземца, заметь хорошенько, – старых, но что они очень устали и больны. Месяца через три, когда поправятся, они пойдут вопросить Оракула. Может быть, она поверит. Но я хочу спать, у меня болит голова. Дай мне сонных капель. Я тоже чувствую на себе чьи-то глаза.
Она обернулась. Я отскочил от двери и пополз вниз по лестнице. Я слышал, как Афина открыла дверь.
На следующее
– Как чурбан, – отвечал я.
– А между тем, вид у тебя усталый, друг Холли, – заметил он.
– Меня мучил кошмар; это со мной случается. Но сам ты, Симбри, кажется вовсе не спал?
– Не спал всю ночь, – вздохнул он. – Я был на своем посту у Дверей.
– О каких дверях говоришь ты? Не о тех ли, через которые мы пришли?
– Я говорю о Дверях Прошлого и Будущего. Пожалуй, это те, через которые вы перешли от чудесного прошлого к неизвестному Будущему. Я пришел сказать, чтобы ты был готов: через час вы пойдете в город.
– Отлично. Я здоров и смогу отправиться в путь. Но что с моим приемным сыном?
– Поправляется, поправляется. Впрочем, ты его увидишь сегодня.
Рабы принесли мне платье, и я переоделся. Слуги проводили меня по лестнице. Внизу я встретил Лео. Он выглядел лучше, чем я ожидал. Лео бросился ко мне и стал расспрашивать, где я был и здоров ли я. Симбри наблюдал за нами. Нам подали два запряженных пони паланкина. Рабы взяли пони под уздцы, и мы двинулись в путь.
Целую милю шли мы по узкому горному ущелью. Наконец, на повороте перед нами открылся, как на ладони, Калун. По долине протекала широкая река. На севере возвышалась та самая огнедышащая гора, которая издали служила нам маяком. На краю кратера высился гигантский столб, мрачно черневший на фоне голубого неба и вековых снегов горы. Мы смотрели со страхом на него: там должна была решиться наша судьба. Все наши спутники поклонились горе и, чтобы отогнать от себя нечистую силу, скрестили большие пальцы обеих рук. Даже Симбри поклонился.
– Был ты когда-нибудь на горе? – спросил Лео.
Симбри уклончиво покачал головой.
– Жители равнины не ходят на гору! – сказал он. – По ту сторону реки живут дикари, которые часто угоняют наш скот и опустошают наши поля. Кроме того, раскаленная лава и огонь пугают путешественников. Когда горное божество гневается, оно засыпает пеплом даже нашу страну.
– Что это за божество? – спросил Лео.
– Не знаю. Люди не могут видеть духов.
– У тебя, шаман, такой вид, будто ты их видел не раз.
– Ты приписываешь мне слишком многое. Мое искусство не так велико. Однако, вот лодки ожидают нас; дальше мы поплывем по реке.
Лодки были вместительные и удобные, но без весел. Тех же пони, которые везли наши паланкины, перепрягли в лодки. К счастью, нас с Лео посадили вместе, и, кроме рулевого, в нашей лодке не было никого. За нами, в другой лодке, ехали вооруженные луками и мечами рабы, по виду – солдаты.
– Наконец-то мы одни! – сказал Лео. – Помнишь, Гораций, мы точно так же на лодке приехали в страну Кор. Ничто не ново, и все повторяется.