Афера в Темную ночь
Шрифт:
Теперь Бланш улыбалась благодарно.
– Просто разрядила резерв, Фло. Не стоит так переживать. А боль… Я воспринимаю боль иначе, чем ты. И… бабушка тут совершенно ни при чем. Решение мое. Не желаю быть птицей в золотой клетке, ходить под конвоем, копаться в мозгах убийц, предателей. Ведь это не просто как открыть книжку и почитать. Чужой разум течет через меня, и грязь застревает здесь. – Она постучала пальчиком по груди. – А когда людей много, это… Ты видела, я никак не могла справиться с собой. Одно дело, если праздник какой… но сегодня…
Она допила бренди, закусила кусочком шоколада.
О чем мечтала Бланш, я знала прекрасно – однажды открыть детское кафе, проводить там праздники для малышни и резонировать их эмоции. Для менталиста нет ничего приятнее общения с детьми. Но пока приблизиться к осуществлению задуманного не удавалось – все средства уходили на оплату дома и процедур для престарелой родственницы.
– Ты могла бы хорошо там заработать. Они бы позаботились о твоей бабушке, они бы сделали все, чего бы ты ни попросила.
Это был явно не мой случай, где Фрэнки светила государственная опека и койка во вшивом приюте. Подруга помотала головой.
– Ты видела этого Арклина? Он не помнит, когда в последний раз общался с нормальными людьми. В его памяти нет ничего светлого… только трупы, грязные, сморщенные лица, решетки и едкий запах. Он заподозрил меня, потому что привык всем не доверять, Фло. Он зациклился, везде ищет каких-то предателей, он как загруженная силой структура, которая вот-вот сорвется с пальцев. Нет, я не хочу быть частью всего этого.
О благородные предки… Насколько же распространялись возможности настоящих чтецов, если необученная Бланш легко считала отмороженного инспектора?
Смена закончилась, и на проспект высыпали инженеры и специалисты, заспешившие в столовые и кафе, следом за ними – работяги, направляющиеся по домам.
– Я прокололась, – продолжила корить себя подруга. – Он так быстро раскусил меня. Надо чаще концентрироваться, работать над собой, иначе рано или поздно они меня найдут.
К дверям уже приближались инженеры с ткацкой фабрики.
– Лишний раз сконцентрироваться всегда полезно, но сейчас я предлагаю отправиться домой и отдохнуть. Тебе это необходимо.
Скоро здесь курочке будет негде клюнуть, за ткачами придут управленцы с хлебозавода и, конечно, захотят узнать последние новости о повешении Беатрис. Лучше уйти немедленно. Я послала импульс силы в браслет: «Пожалуйста, экипаж к кафетерию на Рабочем».
«Мисс Келерой, экипаж сто пятьдесят два выехал», – немедленно отозвалась диспетчер.
– Как думаешь, Крашель не отругает? Винсент там наверняка зашивается…
К демонам Крашеля. И Винсента. Жаль, конечно, что не удастся послушать разговоры в главном зале. Сплетни – первое, что сейчас требовалось собрать. Если Беатрис действительно кто-то убил, хотя я в это не верила, угрожала ли опасность нам? Или Бланш, например, работавшей в ее отделе? Был ли допрос Ведомства обычной формальностью или они действительно начали расследование убийства? Но кому потребовалось убивать старую деву? Причем на заводе. Не-э-эт… Это глупость. Все знали, какая она любительница выпить… особенно в пятницу вечером.
– Давай собираться.
Группа персонала ткацкой фабрики пересекла проспект. Оставив монеты на столе, мы торопливо вышли на улицу. Из-за поворота уже выкатилась коляска с цифрами один, пять и два на дверце и через несколько секунд остановилась перед нами.
– Миндальный переулок! – бросила я и вскочила на подножку.
Бланш обо всем догадалась и последовала за мной. Лошади рванули вперед, и очень вовремя, ибо ветер донес до нас глухие возгласы желающих узнать горячие новости из первых уст. Мы чинно уселись на диванчик и сделали вид, что их не расслышали.
Колеса мерно поскрипывали, вскоре промышленный квартал ушел налево, а мы поехали по оживленной улице в сторону воздушной гавани, ощетинившейся высоченными башнями из стали и стекла. Коляска миновала подвесной мост, некоторое время потолкалась в пробке на Разворотной площади, где сходились три дороги, а около памятника жертвам последней войны свернула в западный район. Ближе к центру располагались особняки древних аристократических родов, дальше к окраине более современные виллы, городскую черту же размывали поместья с парками. Чем дольше мы ехали, тем уютнее становились улицы. Конечно, все лучшие торговые дома и государственные учреждения находились в центре, зато здесь всегда немноголюдно, приезжие почти никогда не заглядывают в спальные районы.
Проехав мимо булочной, куда часто наведывалась Бланш, коляска свернула в неприметный узкий проулок, ведущий к дому подруги, и там остановилась около фонтана.
Бабуля Лили, высохшая, костлявая старушенция, нарядившаяся в хлопковый костюмчик вековой давности, пребывала на своем посту – сидела на садовом диванчике за низкой оградой, откуда зорко озирала свой маленький мирок, состоящий из десятка соседних домов. Завидев внучку, приехавшую в коляске, она оперлась на клюку и сердито насупилась. Меня бабуля Лили недолюбливала и всегда говорила, что от людей с тягой к авантюрам следует держаться подальше.
– Не буду заходить, – шепнула я подруге. – Отдыхай.
– Прости, что со «Столами» не вышло.
– Ничего. – Проводив взглядом фигурку в безразмерном кардигане, я махнула ручкой и любезно пропела: – Удачного дня, миссис Майлок!
– Домой, мисс? – спросил извозчик.
Дикельтарк. Осенняя, 15
Флориан Келерой
Спустя десять минут я стояла на собственном пороге. Двухэтажный особняк был небольшим и, разумеется, не шел ни в какое сравнение с нашей проданной усадьбой в провинции Берг. Фрэнк ее уже не помнил, а перед моими глазами она возникала каждый раз, когда я открывала эту дверь.