Аферист Его Высочества
Шрифт:
– Нет, я не хочу никакой комиссии, – четко произнес Сева.
– Уже теплее, – улыбнулся подполковник. – Комиссия эта может быть и не создана, но только при одном условии.
– Каком же? – заинтересованно посмотрел на Голубовского Всеволод Аркадьевич.
– Вы найдете настоящую картину Тициана «Портрет Карла V». Оригинал, так сказать, – спокойно и четко ответил Голубовский. – И передадите его великому князю Михаилу Николаевичу безвозмездно. В противном же случае вы и ваши товарищи…
Далее подполковник
Подделка обнаружилась случайно. Или почти случайно. Просто к великому князю Михаилу Николаевичу на правах старинного друга с личной просьбой обратился Николай Ефимович Андриевский (брат казанского губернатора, полный профессор, ныне ректор Императорского Санкт-Петербургского университета). Михаил Николаевич, выслушав просьбу приятеля, обещал посодействовать и принялся рассказывать за чаем про посещение Екатеринбургской научно-промышленной выставки. Коснулись и визита в Казань.
– И как там мой брат? – поинтересовался Николай Ефимович.
– Служит, – коротко ответил великий князь. – И служит весьма достойно.
– Какие еще новости я могу услышать из уст Его Императорского Высочества? – на правах старого знакомца позволил себе слегка пошутить Андриевский.
– Новости? – Михаил Николаевич немного подумал. – Вот, картину Тициана приобрел…
– Да?
– Да, – ответил великий князь. – Хотите, покажу?
– Любопытно-с!
Они прошли в кабинет.
– Вот она, – достал картину из какого-то потаенного места Михаил Николаевич. – Купил для супруги, на день ее ангела. А пока храню ее так, чтобы она не увидела раньше времени.
Андриевский посмотрел на картину и слегка поморщился. Это был «Портрет Карла V». Но не Тициан.
– Это копия? – осторожно поинтересовался Андриевский.
– Почему копия? – едва не обиделся великий князь. – Оригинал.
– Простите, Ваше Императорское Высочество, – посерьезнел Николай Ефимович. – Это не оригинал.
– То есть? – поднял брови Михаил Николаевич.
– Эта картина – не оригинал Тициана, – повторил Андриевский извиняющимся тоном.
– А что? – недоуменно спросил великий князь.
– Не знаю. Но – не оригинал.
– Почему вы так говорите? – теперь уже вполне обиделся на собеседника председатель Государственного Совета.
– Потому что я видел оригинал, – сказал Николай Ефимович. – Лицезрел, так сказать…
– Где?
– В Казани, – ответил Андриевский. – У тамошнего помещика и коллекционера Лихачева. Когда я там бывал у брата…
Великий князь, похоже, что-то хотел сказать, но не смог. Спазм сжал его горло и не отпускал несколько секунд. Наконец он произнес:
– У Лихачева была копия.
– Простите, Михаил Николаевич, но у Лихачева
– Копия.
– Но, прошу прощения, я же сам…
Великий князь, не дослушав фразы Андриевского, раздраженно поднялся из кресла и опять достал из какого-то потаенного места еще один «Портрет Карла V». Точь-в-точь, как и первый. Впрочем, почти точь-в-точь…
– Вот портрет, что был у Лихачева, – заявил Михаил Николаевич. – Его я тоже купил…
Андриевский взял картину, посмотрел на нее вблизи, потом издали, отступив на несколько шагов, после чего, как-то неловко глядя на великого князя, вымолвил:
– Это не тот портрет, что был у Лихачева.
– Да тот самый, – не согласился с ним Михаил Николаевич. – Он сам снял мне его со стены.
– Нет, не тот, – продолжал настаивать на своем Николай Ефимович, поднаторевший в научных спорах и привыкший в них побеждать. – Очень похожий, но не тот. Иной…
– Да какой «иной», позвольте полюбопытствовать?!
– Ваше Императорское Высочество, – приподнялся со своего кресла Андриевский. – Мне, конечно, прискорбно говорить вам об этом, но оба этих портрета – не оригиналы и скорее всего не принадлежат кисти великого художника Тициана. А тот портрет, кисти настоящего Тициана, который находился в коллекции казанского коллекционера Андрея Федоровича Лихачева, здесь отсутствует. Поверьте мне, Михаил Николаевич. У меня исключительная фотографическая память…
Конечно, таковое утверждение заслуженного профессора и старого знакомца несколько поколебало уверенность великого князя в подлинности картины, которую он купил за двести пятьдесят тысяч у коллекционера Всеволода Аркадьевича Долгорукова. Но экспертизу он попросил провести в большей мере, чтобы доказать Андриевскому его неправоту. И, в конечном счете, неправым оказался он сам…
– Вот такие пироги, – подытожил свой рассказ про визит к нему подполковника Охранного отделения Голубовского Сева Долгоруков. – Либо нам надлежит найти настоящего Тициана, либо на нас спустят всех собак Охранного отделения Департамента полиции. Самых опытных и злых собак…
– Погоди, Сева, – подал голос «старик» Огонь-Догановский. – А при чем тут «охранка»? Ведь она занимается политическим сыском, надо полагать, а не уголовным. При чем здесь мы?
– Вот именно, – поддакнул «граф» Давыдовский. – С какой стороны тут прилепилось Охранное отделение?
– А с той, – посмотрел на «старика» и Давыдовского Всеволод Аркадьевич, – что мы «кинули» августейшую особу, представителя царствующего дома, великого князя, дядю государя-императора. Наше дело непростое и вполне может быть приравнено к преступлениям политического характера или даже к государственной измене.