Аферист
Шрифт:
Я с таким восторгом смотрел на Ларису, что она, наверное, решила, что я влюбился. Обожаю такие моменты в работе, когда после десятка-другого опрошенных впустую человек наконец находится та жемчужина, ради которой ты просеял тонну мусора. Осталось понять, кто и когда похитил золото из музея, и как в эту компанию затесался Волох? На первый вопрос я постараюсь получить ответ у своей ценной осведомительницы, а уж если выявлю преступника, у него и про Егора спрошу.
— Вот это история! Хоть кино снимай. А как это вообще могло получиться, что о коллекции забыли на столько лет?
— Всякое бывает. Сотрудники менялись,
— И как ваши поиски? Продвигаются? Когда выставку можно будет увидеть?
— Я понимаю ваше нетерпение, но быстро такие дела не делаются. Через годик приходите.
— Это очень долго. А можно по-дружески прийти к вам в гости и частным порядком посмотреть на эти удивительные вещи?
— Я была бы рада, но всё хранится в отделе фондов, нужно спросить у хранителей.
— Вы же спросите? Всё это ужасно интересно.
— Могу спросить, только не знаю, разрешат ли. У нас очень строгие порядки.
— А скажите, кто у вас хранит и изучает эту коллекцию? Вдруг я знаю этого человека? Мы бы полюбовно договорились.
— Этим целая команда занимается. Вы знаете кого-то из хранителей? Давайте через него и договоримся! Так больше шансов попасть в фонды.
— Не то чтобы знаю, просто довелось столкнуться на мероприятии. А фамилию конечно забыл. Давайте вы мне всех назовёте, может вспомню я своего знакомого.
— Это мужчина? У нас мужчин в фондах нет.
— Нет-нет, женщина, конечно. Это я оговорился.
Давай, детка, расскажи мне обо всех подозреваемых! Это позволит максимально сузить круг поисков.
— А, ну тогда смотрите. Всего их у нас пятеро. Главный хранитель фондов, она же заведующая отделом — Римская Наталья Валентиновна. Очень строгая и умная женщина. Я ею восхищаюсь, такой порядок в делах.
— Римская, Римская, — задумался я.
Не фигурировала ли эта фамилия среди записок Егора, которые встречались мне в его квартире? Почему-то казалось, что встречалась.
— А как она выглядит?
— Около тридцати, кудрявая брюнетка, в очках. Всегда аккуратная, на каблучках, хоть и работа у них пыльная, и много всего таскать приходится.
— Нет, вроде не она. Кто там дальше?
— Две пожилые сотрудницы — Марья Савельевна Гончарова и Изольда Витальевна Лисицына. Везде ходят вдвоём. Если вы где-то с одной встречались, вторая тоже должна была быть рядом.
— Нет, не они, — отмёл я кандидаток. Вряд ли пожилые музейные дамы могли таскать экспонаты на чёрный рынок.
— Светлана Максимова, она в декрет собирается, ни о чём другом уже не думает, но это и понятно, никто не ругается. Полная, миловидная. Ямочки на щеках.
— Не она. И последняя?
— Студентка Яна. Как же её фамилия? Она у нас недавно работает. Полозова или Полухина? Как-то так. Рыженькая, вертлявая.
Вот эта подойдёт. Ради крупного куша могли и своего человечка заслать. Итого получается двое. Хотя…
— А кто ещё имеет доступ к коллекциям?
—
— Сторожа, уборщицы…
— Только в сопровождении сотрудников фондов. Даже директор без них в хранилища не войдёт.
Глава 23
Бориса я отправил провожать Ларису Беляеву и заодно в магазин за продуктами. После их ухода я открыл свой телефонный справочник и внимательно изучил телефоны Управления Внутренних дел. Позвонить сейчас или отработать самому все доступные версии? Выходной, завтра парад, а откуда меня в вытрезвитель привезли, так и не выяснилось. По озвученным именам музейных подозреваемых дам тоже хотелось пробежаться. И конечно, Алла. Но её я оставлю на сладкое. Подумал я хорошенько и набрал номер Николаича.
Николаич мне ответил, но тут же зашептал в трубку, что перезвонит через десять минут, и отключился. Я послушал короткие гудки и достал записную книжку Егора, которую забрал из квартиры в надежде когда-нибудь расшифровать записи из неё. Римская нашлась сразу же на положенном ей месте — под буквой «Р». Я же помню, что видел эту фамилию! И что это значит? А ничего не значит, по большому счёту. Тётка — заведующая фондами, Егор мог держать через неё связь с музеем. И скорее всего так и было. Плохо то, что остальные четыре сотрудницы, включая пенсионерок и беременную, среди контактов не встречались. Один плюсик напротив этой кандидатуры я поставлю, но остальных вычёркивать рано. Придётся ещё раз внимательно изучить бумаги Волоха, тем более мне нужны его рукописи для лекций в нархозе. Дождусь звонка от Николаича и съезжу до квартиры. Или сначала позвоню Алле? Зудело услышать её голос, даже если она снова меня пошлёт.
Стёпа перезвонил спустя пятнадцать минут, голос был слегка запыхавшимся, будто он совершил пробежку.
— Здорово! У меня там Барсуков рядом отирался, при нём не мог говорить.
— Про него отдельно доложишь. А пока скажи мне, какого чёрта ты по моему запросу молчишь?
— Я не молчу. Ещё позавчера отчитался.
— Ты звонил? Ну Борька, паршивец! Прости, дружище. У меня тут практикант дежурит, в голове ветер. Раз уж мы на проводе, повтори мне, что выяснил.
— Забирали тебя из сквера при ресторане «Северное сияние». Вызов поступил от персонала, которому посетители нажаловались, что у них на газоне пьяный валяется. Обычное дело. Документов при тебе не обнаружилось, поэтому привезли в ближайший вытрезвитель.
— Больше ничего?
— Вроде как официантка тебя опознала.
— Вроде?
— Её никто не спрашивал, но она выразилась в духе «а с виду такой интеллигентный молодой человек был».
— Спасибо за информацию, дружище. Найти бы эту официантку да расспросить.
— У меня смена закончится через два часа, могу забежать.
— Буду благодарен. А теперь давай про Барсукова. Что наш друг поделывает?
А поделывал наш друг интересные дела. На первый взгляд Барсук совершенно перевоспитался. Выполнял свой служебный долг, клиентов хоть поругивал, но кто их не ругает? Это ангельское терпение надо, чтобы в ответ на пьяное хамство и дебош отвечать лаской и добротой. Зато вчера прилетела ещё одна ласточка в пользу версии, что Барсук перенёс свой маленький бизнес за пределы вытрезвителя. Больно уж убивался поутру один мужик, какую сумму он умудрился пропить или потерять накануне.