Афган, любовь и все остальное
Шрифт:
– Почему часового нет? – в ответ тупое молчанье. Да и что тут скажешь. Махнул своей группе. Они за мной в бинокль наблюдают. Через пять минут все на месте. Приказываю доложить обстановку. Назначенный старшим Макогон мямлит, что мол все в порядке, все тихо. Тут и без него понятно что все у них тихо прошло. Слава Богу, повезло. А теперь самое главное. От чего у меня в животе что-то постоянно урчит, так как жрать хочется страшно.
– Сколько у вас продуктов осталось? Конкретно тушенки, галет и воды?
– Да ничего не осталось. Только крупа. Время то сколько прошло.
– Вам на четверых оставили продуктов больше в два раза, чем мы взяли с собой на семерых. И вы все сожрали. Прохлаждались одним словом. Отпуск себе устроили. Мы с заданий вернулись голодные. Где наша пайка? – молчат. Приказываю:
– Встать, смирно. – надо наказать немедленно, чтобы другим неповадно было. Служба то не завтра заканчивается. И это у нас не последний выход. Я избежал дедовщины. Надо мной не издевались старослужащие. Но я не знаю как поступить по другому. Понимаю, что слова здесь бесполезны. Снова обращаюсь к Макагону как к старшему:
– Так где наша еда? – молчит, глаза потупил. Парняга моего роста, и немного даже потяжелее будет. Вид совсем не замученный службой. Ну нет, сегодня вы у меня молчанием не отделаетесь. Ни какие оправдания не устроят. Армия сильна своим коллективизмом и взаимовыручкой. Бью коротко в дыхалку, и когда боец переламывается, еще залепил ему кулаком в ухо. Тот отлетел на два шага в сторону. Трое стоят по стойке смирно, весь их вид излучает страх. Снова командую:
– Смирно! – хотя это лишнее. Стоят не шелохнуться. Резко, без замаха, одновременно двумя кулаками тыкаю в губы двоим, ближе ко мне стоявшим. У них мгновенно брызнула кровь, Закрыли лицо руками.
– Руки по швам, стоять смирно. – боятся, но руки опускают. Для них урок крутой. Ведь я рядом, а они по стойке смирно, ни уклонится, ни закрыться. Смотрю им прямо в глаза. Парни замерли от страха. Они не знают что будет дальше, а это еще больше пугает. Ну – ну, потряситесь еще минутку, чтобы до конца службы запомнили этот момент. Удивляет то, что меня так сильно боятся. Неужели я на зверя похож. Наверное это плохо.
Один боец получается не наказан, но у меня уже злости нет. Пусть живет. Да и интуиция подсказывает, хорош на сегодня свирепости. Хотя по большому счету я наверное не прав. Если наказывать, то всех. А так будут коситься на парня, считая его чуть ли не стукачком. Вот так и раскалывают единство. Поставлю его днем на шесть часов подряд в охранение. А ударить без злости все равно не смогу. И вообще еще год назад я не представлял, что смогу ударить человека. Не думал, что меня могут элементарно бояться. Все течет, все изменяется. И к сожалению не в лучшую сторону. Но это с какой стороны посмотреть. Хватит философии, пора службу править.
– Вольно. Осипов, в охранение на шесть часов без смены. Остальные отдыхать. – радист настроил связь. Удивительно быстро отозвался штаб, словно ждал нашего вызова. Теперь и они в курсе, что вся группа в сборе, на месте, продуктов ноль. Ответ в общем то хороший, обнадеживающий. Мол держите рацию на прием, время вылета – прилета «вертушки» сообщим. Я не очень то этому доверяю. Так что собираю все оставшиеся продукты. А их до безобразия мало. Рис разделил на всех и раздал. Хотите жуйте, хотите нет. Все равно варить не на чем, спирта нет. Галет осталось по четыре штуки на бойца. Фляжки почти пустые. В наличии всего три литра воды. Посылать голодных людей на ее поиски крайне не разумно. С притупленной от жажды и голода бдительностью еще чего доброго на противника нарвутся. Вот тогда будут неприятности настоящие. Остатками еды голод притушим и день спокойно продержимся.
Наступило утро, а с ним и жара. Когда прибудет борт неизвестно. Я лично думаю, что ближе к вечеру. Время тянется медленно, но спокойно. Дай Бог, чтобы и эвакуация прошла без проблем. После обеда еще раз вышел на связь. Они нас сюда закинули, пусть и не забывают, что бойцы элементарно голодные. В ответ ждите. Вот пидоры, а если бы душманы тут были по близости. Дождешься от них помощи, держи карман шире. Усвоил еще одно железное правило. Надо надеяться только на себя, а не на какое то далекое начальство, которое скорее всего можно с большой натяжкой назвать командирами. Там могут сидеть такие же как и у нас полупьяные офицеры, которым на свою жизнь наплевать, не говоря уже о солдатской. И вдруг с нами связался майор. На базе «вертушки» нет, он постоянно теребит штаб. Все в курсе, что у нас напряг с продовольствием. Еще бы это не знать. И по любому это не плохо. Дополнительный шанс на наше скорейшее возвращение.
К обеду все доели, все допили. Продуктов ни грамма. Но вскоре все наши волнения и мученья закончились. В шестнадцать двадцать услышали стрекот вертолета. Через полчаса были на борту. Пока летели, летчики угостили сигаретами. Напоили и дали две большие плитки шоколада из бортового пайка. Вертолет сел, высадил нас и тут же снова взлетел. Видно его где то ждали, и срочно. Ведь темнота подступала конкретная. С этим бортом отбыл в отпуск старший лейтенант.
Прибыли на базу, увидел всю неприглядность нашего серого бытия и подумал. При наличии продуктов не стоило так быстро сюда возвращаться, чтобы смотреть на пьяного майора. Еще одни практичный вывод. Надо использовать армейский бардак себе во благо. Как это будет происходить, буду думать и решать в каждом конкретном случае. Стал бы я теребить начальство, имея в запасе хоть какой мизер еды? Конечно нет. Сидели бы себе в этих скалах тихо. Служба идет, а каждый прошедший день приближает заветный дембель.
Нас встретили обычно, никто ничего не сказал. Правда выделили по ведру воды на помывку. И ужин устроили поплотнее. Банка тушенки на человека и гречневая каша от пуза. Чай тоже без ограничения, сладкий и крепкий. Глотаем его и все напиться ни как не можем. И наконец долгожданная солдатская койка, которая после ночевок на камнях кажется периной. Все хорошо закончилось. И дай Бог, чтобы все так и дальше продолжалось. С этим и заснул.
Уже на следующее утро мы бежали на пятнадцать километров в полной выкладке. Первый боевой выход показал, это нам просто необходимо. Майор не мешает, У него снова запас спирта и прапор с тушенкой. Иванцов убыл на родину. И скорее всего мы его больше не увидим. Ну и не большая потеря. Он то убыл, а на его место никто не прибыл. От этого больше страдает майор, у него нет компании. А пить постоянно с прапором ему видно западло, не дошел он еще до такого состояния.
Пятнадцать дней прошли более – менее спокойно. А на шестнадцатый к вечеру появилась «вертушка», которая привезла продукты и нового заместителя командира роты по политчасти капитана Каракуяна. Почему именно по политчасти, никто не знал. Для которого назначение в нашу роту, можно сказать в глушь конкретную, была полной неожиданностью на грани шока. А вид пьяного майора и грязных солдат этот шок усилил на порядок. Он отслужил больше года при штабе в Кабуле, готовился вот – вот отбыть на родину. И на тебе, приказ срочно заменить офицера на время отпуска. Подменить то не проблема. Живым бы отсюда выбраться. А родители все ноги сбили, все связи подняли вплоть до Москвы, чтобы его из Афганистана домой вытянуть. Но к сожалению пока все бесполезно. Ничего у них не получается. Армейская система очень уж неповоротлива и инертна в таких вопросах. Здорово армяшке не повезло. Ведь по плану скоро начнется разведка и поиск дальних целей. Боевая работа, которая по большому счету нужна только для отчетности. Мол все у нас вертится – крутится, воюем днем и ночью без передышки. Ну и под все это награды, новые звездочки на погоны и перспективные назначения. Он то лично знает как эти боевые выходы планируются, кем и для чего. Недаром столько времени в штабе просидел. Знает эту штабную кухню. А может и не всю, если попал в такое гнилое место.
Время тянется до жути медленно, один день похож на другой. Ни каких тебе новых впечатлений, не говоря уже развлечениях. А может и хорошо, что все идет так однообразно и скучно. Ведь на войне веселье вещь очень уж специфическая. Такой праздник может случится, что умоешься кровавыми слезами. Так что пусть все идет как и шло: скучно, но предсказуемо. Я разменял второй год. Середина мая на дворе. Мои солдатики подтянулись за это время. По крайней мере кросс на пятнадцать километров в полной выкладке для них не проблема. Конечно за малым исключением. Без таких исключений наверное ничего не бывает. Вот только со стрельбой по прежнему плохо, нет патронов. Но этот вопрос обещал решить новый замполит. У него в штабе дивизии вроде бы как связи приличные. Он по прежнему не в своей тарелке в нашей крутой разведроте. Держится особняком, с майором не пьет. Как и службу править не пытается. Ко мне с замечаниями по крайней мере не лезет. Да и что лезть то, если невооруженным взглядом видно, что почти все бойцы в полной боевой форме.