Афганские сказки

Сказки Народные

— Ты останешься в моем царстве, юноша! Здесь ты волен делать все, что ты хочешь, но за пределы границ моих выезжать не смей.

Загрустил Зариф-хан, но делать нечего. С одной только просьбой обратился он к царю:

— О всемогущий царь! Тот человек, что приходил к тебе и говорил что-то на ухо, мой дядя Хидри. Разреши мне поехать попрощаться с ним и заодно передать привет моим родным, что остались дома.

Царь позвал своих воинов и приказал им ехать вместе с Зариф-ханом, куда он захочет.

Приехал Зариф-хан, окруженный воинами, к Хидри и видит, что тот

уже закончил все дела и собирается возвращаться домой.

Увидев Хидри, обрадовался Зариф-хан, потому что и в неволе, и чужом краю всегда бывает радостно увидеть соотечественника. Ведь Зариф-хан и не подозревал, что Хидри такой жестокий и бесчестный человек. Он бросился к нему, обнял его за плечи и сказал:

— Не оставляй своим попечением Ляла и Бабый, — ведь они совсем маленькие и у них никого теперь нет, кроме тебя. И еще прошу: позаботься о Мабый!

С притворной дрожью в голосе ответил ему Хидри:

— Не беспокойся, Зариф-хан! Я буду беречь их всех как зеницу ока. Встреть свой смертный час спокойно и мужественно, как подобает афганцу.

Так сказал Хидри, ибо думал, что Зарифа казнят.

Но Зариф-хан усмехнулся:

— Ах, если бы предали меня смерти, мне было бы легче! А я остаюсь здесь почетным пленником до конца моих дней.

— Так, значит, тебя не казнят? — зло воскликнул Хидри. — Тогда знай, что я плюю на твою сестру, и на брата, и на твою Мабый! Эти жалкие твари узнают, что такое Хидри!

И он засмеялся, думая этими словами растравить и без того скорбящее сердце Зариф-хана.

И только тогда Зариф-хан прозрел и понял, что причиной всех его бед было черное коварство Хидри.

— Смотри же, Хидри, все то зло, что ты сделал мне, падет на твою голову! — воскликнул Зариф-хан, вскочил на коня и умчался, окруженный воинами, во дворец к царю, который с нетерпением ждал возвращения нового своего любимца.

А Хидри поспешил вернуться в замок Зариф-хана.

Услыхала Мабый о том, что вернулся караван, и, радостная, бросилась его встречать. Но вот караван вошел в ворота, и Мабый с ужасом увидела, что среди возвратившихся нет ее возлюбленного. Она обращалась к людям, спрашивала, где же Зариф-хан, но все они молча опускали голову и отводили глаза, потому что Хидри строго-настрого приказал им ничего не говорить про Зариф-хана.

Был у Зариф-хана любимый чернокожий слуга. Не выдержал он и тихо шепнул Мабый:

— Когда мы уходили из Индии, Зариф-хан был жив и здоров. Жди его!

Услыхал эти слова Хидри и, придя в ярость, тут же отрубил чернокожему слуге голову.

Испугалась Мабый, бросилась к другому любимому слуге: Зариф-хана, Сауну, стала у него спрашивать о господине. А Хидри стоит рядом и пробует острие своей сабли. Увидев это, Саун побледнел и ответил Мабый:

— Пойди к нашему новому хану Хидри и спроси у него. А я же ничего не знаю.

Улыбнулся Хидри, услыхав, что его уже называют ханом. А Мабый он ответил так:

— Возлюбленный племянник мой Зариф-хан умер в Индии от болезни желудка.

Горько заплакала Мабый. Но еще бы горше рыдала она, если бы знала, что Хидри задумал взять ее себе в жены. Он

справил пышную панихиду по Зарифу, а потом приказал своим слугам и стражникам никого не пускать в Индию и не пускать пришельцев оттуда. Очень боялся Хидри, что узнают люди о том, что Зариф-хан жив и здоров.

Хидри даже позвал к себе Сауна, чтобы тот обо всем, что знает, молчал и в благодарность за это обещал отдать ему сестру Зариф-хана — Бабый.

А еще через несколько дней Хидри послал сватов в дом прекрасной Мабый. Девушка отказала ему. Тогда разгневался Хидри, сам пришел к ней и спросил:

— Почему ты не хочешь стать женой великого хана, о глупая женщина?

— Подожди еще двадцать пять лет! Если за это время Зариф-хан не вернется, я стану твоей женой.

Рассвирепел Хидри и приказал своим слугам выгнать Мабый из дома. И в тот же день он отдал брата Зариф-хана, Ляла, в услужение к шашлычнику, а Бабый отдал Сауну.

Несчастная Мабый, храня верность своему любимому, сделала в горах маленький шалаш и жила там одна-одинешенька, горюя о Зариф-хане. Прекрасные глаза ее покраснели от слез, и лицо стало желтым, как шафран.

Однажды, объятая тоской, бродила Мабый по горам и вспоминала, как гуляли они здесь с любимым. И вдруг повстречалась ей маленькая газель. Увидев ее, Мабый ласково проговорила:

Зачем, газель, ты в этот край пришла? Здесь в людях столько низости и зла. Без жалости они тебя погубят,— Беги скорее прочь, пока цела. Вершины гор блистают все в снегу, Цветы благоухают на лугу, Спеши, газель! Как горько, что с тобою Я убежать от горя не могу.

Послушалась газель и убежала в горы. И снова осталась Мабый одна со своим горем.

Так прошло несколько лет. Люди в округе знали, как страдает прекрасная Мабый, но ничем не могли ей помочь. Все страшились гнева свирепого Хидри.

Но вот как-то раз тот старый малянг, что еще с давних пор жил во дворце, увидел Мабый из окна. Бедная девушка собирала хворост у стен дворца. Сжалось сердце старика, взял он свою палку и вышел к Мабый. Приблизился к ней и, оглянувшись по сторонам, прошептал:

— Пойди к себе и напиши письмо Зариф-хану. Я тайком уйду в Индию и не успокоюсь, пока не найду Зариф-хана или не узнаю, где он похоронен.

С этими словами повернулся малянг и не спеша ушел во дворец.

Обрадованная Мабый побежала в свой шалаш и долго писала письмо возлюбленному, рассказывая про все жестокости Хидри, про то, как он прогнал ее из дворца, и про то, как он отдал шашлычнику Ляла — отгонять мух и разводить огонь в очаге, и про то, как он отдал Бабый в жены Сауну.

Ночью Мабый тайком пробралась во дворец и передала письмо малянгу. Тот спрятал его у себя в одежде и начал поджидать удобного случая, чтобы уйти в Индию.