Афганский кегельбан
Шрифт:
— Найдем чем! — почти всерьез ответил старший брат.
ИНСТРУКТАЖИ
Таран на славу потрудился, распаковывая всякие вещи и расставляя мебель. Еще хорошо, что Лешка не мешал. После прогулки с мамочкой по свежему воздуху он как следует заправился кашей и опять завалился на боковую. Юрка тоже с удовольствием поспал бы, и даже Надька, наверное, была бы не против. Но как раз об эту пору в их апартаменты пришел какой-то лысоватый и мордатый дядька со строгим и очень начальственным лицом. Таран даже подумал, будто он самый главный в здешних местах, но все оказалось проще.
— Значит, я — заведующий вашим общежитием Усольцев Иван Ильич, — представился
— А зачем нам компьютер? — полюбопытствовала Надька.
— Для связи прежде всего, в качестве видеотелефона. Ну и для работы, если вам чего-нибудь такое придется делать.
— А если сломается? — спросил Таран.
— Позвоните по обычному телефону 12–08, придут товарищи и отремонтируют. Вы, кстати, все удобства проверили? Вода идет?
— Да, — кивнула Надька. — И свет горит, и плита греет, и батареи…
— Туалет тоже в исправности, — доложил Юрка.
— Нигде не течет, точно?
— Нет пока.
— Значит, ежели что испортится, то либо через компьютер докладывайте, либо через телефон. Допустим, если свет во всем доме отключится. Дом новый, так что могут быть кое-какие недоделки. Ручки там могли позабыть привернуть, лампочки ввинтить. Вот это все — по 12–08, запомнили? Теперь вот еще что. Для вас установлен третий режим. То есть выходить за ворота и за забор можно только с сопровождающими. Стало быть, все покупки делаются только через компьютер. Поскольку вас трое, считая мальчика, то вам положено в день тратить триста рублей ровно. Но можно, допустим, заказать на шестьсот рублей — тогда, конечно, назавтра уже ничего нельзя тратить. Ну а если сразу на тыщу всего закажете — значит, и послезавтра тоже, да плюс от следующего дня сто рублей спишете.
— А если, к примеру, понадобится вещь какую-то купить? — спросила Надька. — Например, обувку для мальчика? А то у нас только сапожки резиновые, зимой-то в них не походишь, а из теплых ботинок он вырос уже…
— Объясняю еще раз, девушка, — нахмурился Иван Ильич. — Несмотря на то что вы тут больше полумесяца не жили, деньги вам положены на весь октябрь с рабочими и нерабочими днями. То есть девять тысяч триста рублей ноль-ноль копеек. Правда, пока безналом. Наличные у нас получают только на втором режиме. Так что если что при себе имеете, то лучше их перевести на счет. Иначе так и будут лежать без пользы. А так их приплюсуют к окладу и сможете чего-нибудь купить.
— Но у нас, между прочим, — взволновалась Надька, — на сберкнижках кое-что было. Там, где мы раньше жили!
— Ничего страшного. Придет тетя из нашей финчасти, примет у вас всю наличность, напишете требования о переводе денег в наш банк. Если положите на расходуемый счет — тоже будете иметь плюс к своим 9300. Если положите на счет НЗ, то есть типа срочного вклада, то будете копить из расчета 5 % годовых. Допустим, до совершеннолетия сыночка или там до свадьбы. Потом, ежели на второй режим выберетесь, то сможете обналичить, завести кредитку и так далее. Ну, детали вам Мелисса Васильевна объяснит. То есть та самая тетя из финчасти. А покамест все по безналу. Будете получать только натуру в пределах указанной суммы. Ну и согласно общеустановленному прейскуранту. Чего там не будет — не заказывайте. Заказываете вечером — в восемь утра привозят и доставляют. И наоборот.
— А спиртное там есть, в этом прейскуранте? — спросил Таран. — Пиво, например?
— Есть, — кивнул Усольцев. — И пиво, и водка, и вино, и все иное, чего наливают. Но если переберешь и бузить начнешь, то можешь неприятности нажить. Например, если спьяну на забор полезешь, током ударит, и крепко. А потом еще охрана добавит и собаки. Во дворе можно прогуливаться только до маленькой чугунной загородки. А к бетонному забору даже подходить — ни-ни! И за малышом следите, чтоб не перелазил через маленькую загородку. Мальца, конечно, стрелять не будут, но по вас, большим, в принципе, на поражение бить разрешается. Все у нас тут серьезно и четко. Будете вести себя нормально, через какое-то время перейдете на второй режим, плохо — значит, на четвертый перейдете или даже на пятый.
— Вы нас насчет этих режимов просветите, — посоветовал Юрка, — чтоб знать на всякий случай.
— Просвещу, хотя и не в деталях, — согласился Усольцев. — Первый режим, говоря по-русски, это свобода. То есть живешь-работаешь как нормальный человек и можешь выходить за пределы внешнего забора. Второй режим — это похуже. По самому поселку ходишь свободно, а за внешний забор дорога закрыта. Вот я лично живу на втором, хотя здесь работаю пятый год. Третий — вот это то, что у вас. То есть ходите по двору, а за забор участка — ни-ни! Четвертый — уже не так. Там вам придется жить в палате типа гостиничного номера и за ее пределы не хаживать. И кормежка уже не по выбору, а по принципу «лопай, что дают». Но, в принципе, неплохая. Как в хорошей больнице или столовке. Ну а пятый режим — это уже настоящая тюрьма, камера-одиночка. Я один раз попал в такую на трое суток — не чаял выбраться.
— И за что вас? — полюбопытствовал Юрка.
— За нее, родимую! — вздохнул Иван Ильич, щелкнув себя указательным пальцем по кадыку. — Принял лишнего, вот и попал. С тех пор — зарекся. Больше ста грамм за один раз не употребляю.
— То-то небось вашей жене в радость! — заметила Надька.
— Да, — еще печальнее вздохнул Усольцев, — только вот она сама у меня на четвертый режим попала. Так что видеться разрешают только раз в неделю. В субботу в два прихожу, а в воскресенье в пять ухожу. Не больно весело! Так что, молодые люди, ведите себя прилично.
И, достав из кейса какую-то толстую книгу, типа гроссбуха, вытянул из кармана шариковую ручку:
— Вот здесь распишитесь, рядом со штампом: «Инструктаж проведен», и в скобочках напишите: «Ю. Н. Таран». Ну и «Н. М. Таран» тоже… А малому подпись не нужна.
Успокоив Тарана с Таранихой тем, что от Лешки подписи не потребовали, Иван Ильич величаво удалился.
Через некоторое время — даже не через час, а поменьше! — около входа в дом остановилась «Газель», и из нее выгрузилось несколько мужиков в одинаковых синих комбезах, которые вытащили из кузова картонные коробки. Кроме собственно компьютера и его прибамбасов, они привезли в разобранном виде специальный стол для компьютера и периферии, а также вертящееся кресло на колесиках. Все это бригада затащила в ту комнату, которую Надежда отвела под кабинет, и принялась за работу.
Специалисты некоторое время практически не обращали внимания на Таранов и ровным счетом ничего у них не спрашивали. Просто собирали стол и кресло, сверлили дырки в стенах, привинчивали розетки, соединяли все кабелями и настраивали всю эту технику, изредка перебрасываясь словами, которые для малограмотных провинциалов, типа Юрки и Надьки, были немногим понятнее китайской грамоты, а некоторые — например, «сидюк» и «писюк» — вообще казались неприличными.
Вскоре на столе утвердились монитор со встроенными звуковыми колонками и телекамерой, «миди-тауэр», клавиатура со встроенной «мышью», обычная «мышь» (про запас, должно быть), цветной лазерный принтер и сканер. В «миди-тауэр», окромя процессора «Pentium IV», быстродействием в 800 мегагерц, оперативной памяти на 128 мегабайт и 20-гигабайтного жесткого диска, были вмонтированы дисководы для простых дискет-трехдюймовок, для пишущего CD и даже для DVD. Таран сразу вспомнил компьютерную девушку Аню Петерсон, которая пару лет назад мечтала о приобретении DVD как о чем-то несбыточном. А тут вот он — и забесплатно.