Афганский полигон
Шрифт:
– Сержант, – одернула Хука Эдвардс.
Впрочем, одернула мягко – как любимого ученика. И тут же уставилась на Романа.
– Дерьмо оставьте себе, сержант, – сказал Роман, – раз уж вы его нашли. А меня интересует пропавшее оружие. Поэтому, коль мы все равно уже здесь, предлагаю продолжить разведку. Время у нас имеется, почему бы не использовать его с максимальной выгодой?
Эдвардс снова задумалась, кидая взгляды то на воинственно выпятившего грудь Хука, то на невозмутимого русского, присевшего на один из камней и закурившего с таким видом, будто ему и дела нет до ее сомнений.
По здравом
С другой стороны, русский вел какую-то свою игру, и испортить ее не означало ли лишиться его поддержки в активном содействии по поискам оружия? Ведь этот план – его и только его. Он уже кое-что принес, и, как знать, не принесет ли больше. Завтра будет завтра, а сегодня русский хочет продолжать поиски. Он хоть и крайне неприятный тип, но, безусловно, имеет большой опыт и знает, чего добивается. Надо ли мешать ему, вот в чем вопрос? С нее ведь тоже спросится…
– Хорошо, – кивнула она, – мы продолжим.
Лицо у Хука вытянулось еще больше, на челюсти вздулся желвак величиной со сливу. Бигз понурился и совсем не по-геройски шмыгнул носом.
– Но только один час.
Эдвардс демонстративно подняла руку с часами. Запястье у нее было загорелое, мускулистое и очень изящное.
Хук, подчиняясь, медленно кивнул и прижал пальцем переговорное устройство.
– Пчела-один, вызывает Пчела-два. Мы задержимся еще на час. Как поняли?
– Напрасно вы это, – заметил Роман. – Нас могут запеленговать.
– Заканчивайте, сержант, – поддержала его Эдвардс. – Не стоит рисковать.
По лицу Хука было видно, что он с удовольствием послал бы обоих капитанов подальше. Кого они вздумали учить, кабинетные крысы? Его, бывалого вояку, проведшего не одну операцию в этом пекле? Ну, ладно, Эдвардс, она вроде как своя, по крайней мере несколько раз попадалась на глаза за последнее время. К тому же – женщина, что многое объясняло. А этот-то умник чего лезет? У него даже оружия при себе нет. Случись что, кто будет его защищать? Он, сержант Хук, и его ребята. Так что надо еще разобраться, кто кому должен указывать. Звание – оно в бою зачастую очень мало значит.
Но все же связь Хук прервал, помня свои подозрения насчет истинной роли «капитана», и двинулся в глубь зияющего тоннеля.
Группа в молчании шагала по неровным переходам. Лучи фонарей прыгали по каменистым стенам, выхватывали то очередной валун, то новую, неизвестно куда ведущую нору. Случалось, они выходили в пещеру с отверстием наверху, и тогда обнаруживались какие-то следы пребывания здесь людей. Но все это пока не давало того результата, на который рассчитывал Роман.
С каждой новой находкой, будь то засохшие окурки или пробитый пулей из «бура» – старинного кремневого ружья – череп, сержант Хук хмыкал все скептичнее. Уж он-то давно понял, что все это затеяно с одной целью – пустить пыль в глаза. Какой дурак станет прятать здесь что-нибудь ценное? А тем более партию новенького оружия? Выслужиться хочет «капитан», вот и таскает их по этим душным норам. И Эдвардс пошла у него
Прошло сорок пять минут из отпущенного Эдвардс часа. Под землей было пройдено несколько сотен метров. Но ничего ценного так и не нашли. Правда, следы пребывания людей замечались повсюду. Но ни склада, ни какого-нибудь тайника обнаружено не было.
– Надо возвращаться, – сказал Хук, грузно присев на один из валунов.
Бигз повалился рядом, брякнул прикладом о камень.
Они находились в низкой, сводчатой пещере. Сверху было пробито прямоугольное отверстие, что позволяло различить тонущие во мраке стены. Углубляться снова в этот мрак никому не хотелось. Бесперспективность дальнейших поисков была налицо, на что с солдатской прямотой и намекнул сержант Хук.
– Я того же мнения, – выдохнула Эдвардс, садясь на землю и приваливаясь спиной к стене.
Роману приятно было убедиться в том, что она способна уставать. Во-первых, это лишний раз доказывало ее принадлежность к женскому полу. Во-вторых, ставило ее физическую форму на один уровень с формой Романа, человека немолодого и подверженного ряду вредных привычек, что давало ему основание считать свой образ жизни не столь уж безнадежным. Впрочем, генерал Слепцов наверняка был бы другого мнения.
Роман тоже подустал. Учитывая проделанный им накануне путь, это было неудивительно.
Он удобно улегся на песок, вытянул ноги, облокотился о землю и закурил. К духоте он привык, она его почти не мучила. Пил он совсем немного, пара-тройка глотков из фляги Бигза за всю дорогу.
Крупногабаритный Хук пил часто и помногу, и все его обмундирование промокло насквозь. Понятно, что он просто-таки жаждал покинуть эти бесконечные пещеры. Человеку туманов и дождей нелегко приходилось среди раскаленного песка и камня.
– Пять минут отдыхаем и возвращаемся, – сказала Эдвардс.
И без ее слов все поняли, что экспедиция закончена. Хук очень хотел выразиться в том смысле, что еще час назад было ясно: здесь им делать нечего. Но промолчал, тая свои мысли под глубоко надвинутой на лоб кепи.
– Завтра мы пришлем сюда роту спецназа, – повернулась Эдвардс к Роману. – Пускай они прочешут все близлежащие колодцы.
– Пускай, – кивнул Роман.
Его равнодушие взбесило англичанку. Как будто это не по его вине они битых полтора часа ползали по этим ужасным лабиринтам. Ей с самого начала не нравилась его затея с кяризами, но она все-таки терпела, надеясь, что из этого выйдет что-нибудь путное. Но не вышло ровным счетом ничего, и впредь она не желала следовать бессмысленным идеям русского.
Так она и заявит начальству, пусть только они доберутся до базы.
– Надо вызвать сюда Маккаферти, – сказал Хук. – Он где-то неподалеку.
– Вызывайте, – кивнула Эдвардс.
Она намеренно забыла предупреждения русского не выходить на связь из опасения быть запеленгованными.
Впрочем, русский и ухом не повел. Лежал себе и пускал дым тонкой струйкой. Как будто ради этого сюда и шел – валяться на грязном песке и пускать дым тонкой струйкой.
Почему эта тонкая струйка особенно задевала ее?