Афганский рубеж
Шрифт:
Командир кивнул, и все отправились на стоянку. Теперь осталось дождаться, когда прибудет «наводчик».
Карим заканчивал подготовку нашего Ми-8. Теперь у нас другой вертолёт. Он уже слегка усовершенствованный. В носовой части вместо лобовой секции установлен пулемёт ПКТ. Ещё один поставили в хвостовом люке.
— Неплохо. Ещё и блоков с С-5 повесили. А что с группой эвакуации? — спросил я, но вопрос был из серии риторических.
Запах выхлопных газов уже начал витать в воздухе. Свист винтов Ми-8 и рёв форсажа МиГ-21
Пока мы осматривали вертолёт, на полосу вырулили Ми-8 Чкалова и Маги Гураева. Парни готовятся вылететь на сопровождение колонны. Отрываются от полосы и начинают разгон.
— Твою налево! — возмутился Батыров, когда один из вертолётов пролетел над нами в считанных метрах.
У нескольких техников снесло панаму с головы. Крен такой заложил этот хулиган, что даже я очумел. Главное — зачем?
— Я ему устрою! А это всё ваши выкрутасы в ущелье. Вы мне говорили, что ничего-ничего! — возмущался Берёзкин, чья фуражка тоже улетела от воздушного потока, отбрасываемого винтом.
— Всё в рамках инструкции. Я же вам объяснял, что в районе аэродрома надо быстрее набирать высоту…
— Енотаев, хватит мне лохматить… что обычно лохматят!
— Я рекомендую, чтобы Ми-24 шли с нами в одном строю. А перед ударом…
— Так, подполковник Енотаев, руковожу операцией я. Что неясно?
Дальнейший разговор был прерван подъехавшим УАЗом «таблеткой» с зашторенными окнами. Похоже, это привезли «языка».
Пока мы занимали места в кабине, я успел разглядеть местного жителя. У него были завязаны глаза, и руки связаны. Не совсем это мирный дехканин.
— Саня, давай запускаться, — дал команду Батыров.
— Окаб, я 105й, группе запуск, — запросил Берёзкин со своего вертолёта.
— 105й, группе запуск разрешил, — ответил руководитель полётами.
Вертолёты загудели. Винты начали раскручиваться, поднимая в воздух пыль и песок с бетона.
— Карта выполнена, командир, — доложил я, как только все параметры были проверены.
— Понял. Ждём команды. Мы крайние пойдём, — ответил Батыров.
Карим выглядел слишком серьёзным, а Димон задумчивым. Чувствовалось напряжение. Первая подобная операция для нашей эскадрильи. Да ещё и во главе с «таким» человеком.
Первым в воздух поднялся Берёзкин и начал занимать высоту 2800. Зачем только так высоко, не совсем понятно.
Точнее, понятно, что он боится, но можно было бы руководить операцией и вовсе с борта Ан-26РТ. Тот летает и выше.
Пока вертолёт начальника политотдела набирал высоту, вся группа выстроилась на полосе. Впереди два Ми-24 выполняют контрольные висения и уточняют параметры при выходе на цель.
— Окаб, 307 парой с 308 м, контрольное висение норма, — доложил ведущий пары Ми-24.
За ними ударная группа из 4х Ми-8. Енотаев ведущий. У него подвешены блоки неуправляемых ракет С-5, а у остальных бомбы ФАБ-100.
— 201й, 207му, — запросил Батыров Енотаева.
— Ответил.
— Разрешите взлёт. Пройду над районом для уточнения обстановки?
— Запретил, 207й! — возмутился в эфир Берёзкин. — Окаб, 105й, 2000 прохожу. Основной группе взлёт.
Группа начала подниматься вверх и занимать курс в направлении Махмудраки.
Батыров поднял рычаг шаг-газ. Оторвал вертолёт. Висит ровно. В утренние часы нет восходящих потоков, так что на вертолёт меньше воздействия окружающей среды.
— Разгон, — сказал по внутренней связи Димон.
Вертолёт слегка завибрировал и устремился за основной группой. Я внимательно смотрел по сторонам. Полёт был на предельно малой высоте, так что надо быть внимательными. Кое-где и линии электропередач попадаются.
— Провода! — сказал я по внутренней связи и Димон отклонил ручку управления на себя, перескочив линию электропередач.
— Зато у нас света нет в палаточном городке. Только генераторы, — заметил Сабитович.
— Будет. Спорим? — протянул я ладонь Кариму и тот, улыбнувшись, хлопнул по ней.
— С тобой бесполезно спорить, Сашка. Ты умный.
Мы стали в вираж в пяти километрах от Махмудраки. Прекрасно видны предгорья Гиндукуша. Город буквально вырастает из подножия гор.
Наши однополчане выстраиваются для выхода на боевой курс.
— 201й, цель вижу. Готов работать, — доложил в эфир Енотаев.
Я предложил Батырову не разворачиваться, чтобы держать в поле зрения всю группу. Димон замедлился и не менял курс.
Ми-24 кружат над городом, прикрывая ударную группу. В эфире редкие команды от Ефима Петровича, чтобы ведомые выдерживали место в боевом порядке.
Вертолёт командира эскадрильи подходит к окраине городка.
— Высота 100, — продолжает докладывать Енотаев.
Крайний вертолёт отстал, но не критично. Видно, что начинает догонять.
— Внимание, атака! — скомандовал комэска.
От его вертолёта к земле устремились ракеты, оставляя после себя белый дым. Первый вертолёт отворачивает влево, в сторону Чарикарской долины. Тут же на цель выходят остальные.
— Приготовились к сбросу! Внимание, сброс! — подал команду командир второго вертолёта.
Его бомбы, установлены на замедление, чтобы не зацепить осколками других. Два других вертолёта отрабатывают также по цели, ускоряются и уходят с разворотом влево. Тут и происходит взрыв.
Даже на расстоянии в несколько километров можно услышать резкий звук от разрыва бомб. Там, где стоял дом, обнесённый дувалом, образовалось большое серое облако дыма. Вверх и в стороны взлетели обломки, камни, земля, пыль.
— Цель поражена, — спокойно доложил Енотаев.
Однако ничего ещё не закончилось. Появился ещё один клуб дыма с земли, похожий на шлейф от пуска ракеты ПЗРК.