Афиканский роман

Соколова Марина Алексанровна

Иван Иваныч, который молчал весь вечер, не рискуя принародно общаться с гостем на тарабарском языке, под занавес посмел себя проявить: "Мусье Мустаки, сильвупле, пуркуа нон лезетюд?" [17] Лариса утаила издёвку и придала вопросу приемлемую форму. «Les int'er^ets nationaux ont dict'e la situation», [18] – сосредоточенно пояснил алжирский администратор.

Земфира Наумовна извлекла из сумки магнитофон – и он запел беспредельным голосом Шарля Азнавура. "Я объявляю белый танец", – провозгласила Земфира Наумовна на русском и французском языках и ангажировала месье Мустаки. Илья Борисович что – то сказал жене, затем подошёл к Ларисе и полушутя – полусерьёзно склонил перед ней свою рано побелевшую голову. Лариса очень любила танцевать, а под Шарля Азнавура – особенно. Она положила узкие кисти рук на начальственные плечи и прониклась чувством абсолютного покоя. "Ну что – очень плохо?" – шепнул шеф миссии на витиеватое ушко. "Пока терпимо", –

шепнула в ответ почти что счастливая девушка. "Завтра приходите к нам в гости. Мы с Татьяной Игоревной будем очень рады". Илья Борисович улыбнулся Ларисе такой вдохновенной улыбкой, что утончённая девушка не могла на неё не ответить. "Хорошо, приду", – улыбнулась глазами Лариса и положила голову на крепкое мужское плечо.

17

… пожалуйста, почему нет учебных занятий? (испорченный французский язык)

18

Ситуацию определяют национальные интересы

"Который год я учу месье Мустаки танцевать по – европейски", – напомнила о себе Земфира Наумовна, когда танцующие вернулись к застолице. Алжирский гость уступил старшей переводчице своё место и слонялся по комнате, как неприкаянный. "Месье Мустаки интересуется национальным вопросом в Советском Союзе", – продолжала гнуть свою линию Земфира Наумовна. "И что же вы ему рассказали?" – официальным тоном спросил Илья Борисович. "Не беспокойтесь. Я рассказала чистую правду. В нашей стране все нации имеют равные права. Существуют национальные учебные заведения, печать, радио, телевидение и так далее. Короче говоря, в Советском Союзе нет таких ущемлённых наций, как кабильская". "А разве кабилы ущемлены в правах?" – засомневалась Лариса. "Это ни к чему", – вмешался Илья Борисович.

"Je suis ivre mort", [19] – пожаловался Ларисе месье Мустаки. «Moi aussi», [20] – поддержала его отзывчивая девушка. «Что он сказал?» – вытянул шею Иван Иваныч. «Сказал, что мертвецки пьян», – перевела для него Лариса. "Товарищи! – как на собрании, выступил Иван Иваныч. – Мусье Мустаки устал. Уже одиннадцатый час. У него большая семья, и дети его заждались… " «Именно это я хотел сказать, – повысил голос шеф миссии. – Мы не смеем задерживать уважаемого гостя. От имени всей миссии выражаю уверенность в том, что сегодня мы совместными усилиями заложили прочный фундамент хороших взаимоотношений. Лариса, будьте добры, переведите мои слова месье Мустаки». Алжирский представитель с пафосом поблагодарил всех присутствующих за истинно русское гостеприимство и пригласил «grands sp'ecialistes russes» [21] к себе домой на кускус. «Я вас провожу?» – предложил помощь Илья Борисович. Но месье Мустаки почему – то выбрал в провожатые Ларису. Когда девушка открыла ему дверь, она поняла, почему. На лестничной площадке месье Мустаки перестал хранить в желудке адскую смесь и выплеснул её на свежевымытые ступени. На первом этаже захлопали входные двери. Всем своим видом Лариса показала, что ничего особенного не произошло, и, пошатываясь, вернулась к столу. Она убедилась в том, что праздник не утихал, а, напротив, разгорался с новой силой. «Земфирочка, включайте свою музыку, – кокетливо попросила Зоя Львовна. – Я объявляю белый танец. Илья Борисович, можно вас пригласить?» Но Земфира Наумовна поступила наперекор хозяйке. От её сложных манипуляций магнитофон затрясся и разразился зажигательным «Распутиным». Лариса не заметила, как ноги вынесли её на середину комнаты. Сначала тело забилось в конвульсиях, потом угомонилось и дало волю рукам; ноги вышли из повиновения и стали выделывать сногсшибательные колена. Лариса больше не воспринимала своё тело: может быть, умерла и улетела на небо? а может быть, растворилась в танце, как сахар в чае?

19

Я мертвецки пьян

20

Я тоже

21

Больших русских специалистов

Магнитофон умолк на полуслове – и девушка упала с неба на землю. В комнате повисла грузная тишина. Лариса, как обнажённая маха, лежала под раздевающими взглядами ошеломлённых мужчин и женщин. Первые воспламеняли её тело огнём влечения, а вторые жгли душу чёрной завистью. Ларисе почудилось, что это продолжалось целую вечность. Когда вечность истекла, шеф взорвал тишину звучными рукоплесканиями. Его примеру последовал Иван Иваныч. "Ребёнка разбудишь!" – Зоя Львовна обхватила мужа железной хваткой. "Я думаю, пора расходиться, – скуксилась Земфира Наумовна. – А ты неплохо танцуешь, девушка. Заходи – вместе потанцуем. Ничего, что я на ты?" "Пожалуйста", – ответила Лариса, а внутренне содрогнулась от ужаса: "Господи, куда я попала? Зверинец какой – то! Хотя… как я могла забыть? Это не зверинец, это профтех – что ещё хуже. Профтех – он и в Африке профтех".

"Великолепно танцуете, – шеф измерил взглядом хрупкую девичью фигуру. – Научите?" "Могу прямо сейчас", – взмахнула руками Лариса. "Сейчас уже поздно. Лучше завтра. Ждём… Жду", – понизил голос Илья Борисович – и удалился по – английски вслед за молчаливой супругой.

Девушка ещё

долго разбиралась в своих переживаниях: неги, конечно, не было, но не было и следа былой брезгливости. А что же всё – таки было? Не подлежало сомнению то, что каждую клеточку организма наполнило изумительное торжество победителя. Это было ни с чем не сравнимое чувство. "Триумф лучше любви", – убедила себя Лариса, выпила, не закусывая, рюмку водки и, стараясь не расплескать, понесла свою победу в тесноватую комнату. Завтра в девять ноль – ноль она, как штык, должна быть на рабочем месте.

"Уже сегодня", – спохватилась Лариса – и отдалась воле освежающего, бодрящего сна.

5

На рабочем месте её поджидал Морис. Он подался навстречу девушке, жадно вобрал в себя изысканный аромат её духов и томным взглядом впился в порозовевшее от замешательства ухоженное лицо. Лариса отшатнулась от пылкого африканского мужчины и отгородилась от него показным равнодушием.

"Bonjour, Monsieur", [22] – бесстрастно поздоровалась девушка.

22

Здравствуйте, месье

"Enchant'e, Mademoiselle", [23] – страстно ответил Морис.

Он приблизился к Ларисе вплотную, обеими руками бережно взял её правую руку и испробовал прозрачную кожу лёгким поцелуем. Потом оторвал губы, выдержал паузу – и запечатлел поцелуй на бугорке ладони. Мозг неукоснительно требовал от Ларисы отдёрнуть руку и возмутиться. Повинуясь рационализму, девушка спрятала руки за спиной и приготовилась к отпору. На иконописном лице Мориса выделялись большие чёрные глаза и припухлые алые губы. Мужчина заглянул в изнывающую душу – и девушку до глубины души пронизал загадочный, как сказка Шахразады, обволакивающий взор. Властным движением Морис завладел рафинированной ручкой и стал покрывать её заразительными поцелуями. Каждое прикосновение сопровождалось в жаждущем любви теле оглушительным ударом грома. Побитое тело обмякло, стало послушным и уступчивым. Лариса пыталась не смотреть на яркие мужские губы. Мозг стремился образумить потерявшую стыд девушку, но ни за что на свете она не хотела отказаться от неизреченного наслаждения, которое сконцентрировалось внизу живота.

23

В восторге, мадмуазель

"C’est tout pour aujourd’hui, bijou", [24] – отпустил девушку африканец, отошёл в сторону и залюбовался делом своих рук и губ.

За этим занятием его застал Иван Иваныч. "Кескесэ?" [25] – недоверчиво покосился он на молодых людей. «Ca va, Monsieur Ivan, ca va bien», [26] – утешительно произнёс Морис и что есть силы потрепал русского наставника по терпеливому плечу. Иван Иваныч перевёл взгляд на Ларису. «Всё о’кей. Обмениваемся опытом», – туманно объяснила находчивая переводчица. "У [27] Смаил?" – поинтересовался у Мориса Иван Иваныч. «Il va venir», [28] – отмахнулся от него практикант.

24

На сегодня всё, драгоценность

25

Что это такое? (испорченный французский язык)

26

Всё в порядке, месье Иван, всё хорошо

27

Где (ou)

28

Он сейчас придёт

"Лариса, сегодня целиком подтвердилось, что занятия начнутся не скоро. Мы с Морисом пойдём в мастерскую, поможем Андрею Владимировичу. А у вас будет достаточно времени, чтобы изучить телевизионные термины. И почему этому не учат в институте?" – развёл руками Иван Иваныч. "Всему научить невозможно, – как маленькому, пояснила Лариса. – А почему вы позволяете кабилам амикошонствовать?" "Ами… чего?" – наморщил лоб Иван Иваныч. "Распускать руки", – доходчиво интерпретировала девушка. "Что бы понимала! Это политика, девчонка! Мы все здесь дипломаты!" – Иван Иваныч раскрыл рот и стал хватать воздух, как выброшенная на берег рыба. Вспомнил, что он – человек, выпрямился – и пулей вылетел из аудитории. Морис с интересом посмотрел на русских, ухмыльнулся – и последовал за Иван Иванычем.

"Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала", – услышала Лариса внутренний голос. "Не кричи. Это что такое?" – чуть не оглохла девушка. "Это твоя совесть", – торжественно объявил голос. "Ты что имеешь в виду?" "Не понимаешь? Чем ты лучше Иван Иваныча?" "Да как ты смеешь? У меня… это… любовь". "Разве ты его любишь?" "Кажется, нет… Конечно, нет, – наконец, образумилась Лариса. – Хорошенькое начало рабочего дня. Пора бы приступить к делу. А над тем, что произошло, придётся поразмыслить на досуге". Переводчица устроилась за одним из столов, разложила словари, записи своей предшественницы и погрузилась в захватывающий мир знаков, символов и значений. Натренированный мозг работал, как превосходно налаженный механизм.