Афоризмы, мысли и высказывания выдающихся россиян. Полное собрание остроумия и жизненной мудрости
Шрифт:
Зависимость жизни семейной делает человека более нравственным.
Зависть – сестра соревнования.
Здравствуй, племя младое, незнакомое!
Злословие даже без доказательств оставляет почти вечные следы.
И всюду страсти роковые, / И от судеб защиты нет.
И сердце вновь горит и любит – оттого, / Что не любить оно не может.
Клеветник без дарованья, / Палок ищет он чутьем, / А дневного пропитанья – / Ежемесячным враньем.
Кто раз любил, тот не полюбит вновь.
Льстецы, льстецы! Старайтесь сохранить / И в подлости осанку благородства.
Любви все возрасты покорны.
Любите самого себя, / Достопочтенный мой читатель! / Предмет достойный, ничего / Любезней, верно, нет его.
Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.
Молодость – величайший чародей.
Мы почитаем всех нулями, / А единицами себя.
На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Нас пыл сердечный рано мучит, / Как говорил Шатобриан, / Не женщины любви нас учат, / А первый пакостный роман.
Не должно русских писателей судить, как иноземных. Там пишут для денег, а у нас (кроме меня) из тщеславия.
Не лгать – можно; быть искренним – невозможность физическая. Перо иногда остановится, как с разбега перед пропастью – на том, что посторонний прочел бы равнодушно.
Недолго женскую любовь / Печалит хладная разлука: / Пройдет любовь, настанет скука, / Красавица полюбит вновь.
Нельзя надеяться на женскую верность; счастлив, кто смотрит на это равнодушно.
Неуважение к предкам есть первый признак безнравственности.
Но грустно думать, что напрасно / Была нам молодость дана.
Нравственные поговорки бывают удивительно полезны в тех случаях, когда мы от себя мало что можем выдумать себе в оправдание.
Обычай – деспот меж людей.
Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, – наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было: мнениями, чувствами, привычками – даже слабостями и пороками.
Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людней вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои произведения.
Односторонность в писателе доказывает односторонность ума, хотя, может быть, и глубокомысленного.
Отсутствие общественного мнения – это равнодушие ко всякому долгу, справедливости, праву и истине. Это циничное презрение к мысли и к достоинству человека.
Переводчики – почтовые лошади просвещения.
Повторенное острое слово становится глупостью.
Пошлость – это то, что пошло в народ.
Поэзия – добрая умная старушка, к которой можно иногда зайти, чтобы забыть на минуту сплетни, газеты и хлопоты жизни, повеселиться ее милым болтаньем и сказками; но влюбиться в нее – безрассудно.
Скука есть одна из принадлежностей мыслящего существа.
Следовать за мыслями великого человека есть наука самая занимательная.
Совесть – когтистый зверь, скребущий сердце.
Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки.
Точность – вежливость поваров.
Точность и краткость – вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей, без них блестящие выражения ничему не служат.
Ты понял жизни цель, счастливый человек, / Для жизни ты живешь.
Ученый без дарования подобен тому бедному мулле, который изрезал и съел Коран, думая исполниться духа Магометова.
Хвалу и клевету приемли равнодушно, / И не оспоривай глупца.
Чем более мы холодны, расчетливы, осмотрительны, тем менее подвергаемся нападениям насмешки. Эгоизм может быть отвратительным, но он не смешон, ибо благоразумен. Однако есть люди, которые любят себя с такой нежностью, удивляются своему гению с таким восторгом, думают о своем благосостоянии с таким умилением, о своих неудовольствиях с таким состраданием, что в них и эгоизм имеет смешную сторону энтузиазма и чувствительности.
Чем меньше женщину мы любим, / Тем легче нравимся мы ей.
Чтение – вот лучшее учение!
Что было, то не будет вновь.
Что пройдет, то будет мило.
Что слава? Яркая заплата.
Чувство выздоровления – одно из самых сладостных.
Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать.
Я пережил свои желанья.
РОЗАНОВ Василий Васильевич
(20.04/02.05.1856–05.02.1919)
Религиозный философ, литературный критик, публицист.
Родился в городе Ветлуге Костромской губернии в семье чиновника. Окончив историко-филологический факультет Московского университета в 1882 г., работал учителем истории и географии в гимназиях Брянска, Ельца, города Белого Смоленской губернии. Одновременно трудился над философской рукописью «О понимании», опубликованной в 1888 г. В 1890–95 гг. перевел «Метафизику» Аристотеля и одновременно опубликовал свою книгу «Место христианства в истории». В 1894 г. издал книгу «Легенда о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского», принесшую ему известность в литературных кругах. В 1899—1901 гг. вышло несколько сборников его статей – «Сумерки просвещения», «Литературные очерки», «Религия и культура», «Природа и история», «В мире неясного и несовершенного». В 1911 г. издал книги «Темный лик» и «Люди лунного света», в 1912 г. – эссе «Уединенное». Октябрьскую революцию 1917 г. встретил настороженно. Находясь с семьей в Сергиевом Посаде, в 1917–18 гг. написал последнюю книгу «Апокалипсис нашего времени» о гибели европейской культуры. Умер в Сергиевом Посаде в крайней нищете. В.В. Розанов – один из наиболее одаренных, сильных, но и противоречивых русских религиозных философов, имевших огромное влияние на русскую философскую мысль ХХ в.
Без веры в себя нельзя быть сильным, но вера в себя разливается в человеке нескромностью. Удалить это противоречие – одна из труднейших задач жизни и личности.
Будь верен в дружбе и верен в любви: остальных заповедей можно и не исполнять.
В России вся собственность выросла из «выпросил», или «подарил», или кого-нибудь «обобрал». Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается.
Воображать легче, чем работать: вот происхождение социализма (по крайней мере, ленивого русского социализма).