Афоризмы старого Китая
Шрифт:
Зная соблазн вещей, нет нужды их отвергать. Положим, мы видим перед собой землю или быка, дерево или лошадь: в нашем сознании есть их имена, а их бы-тийственность уже забыта.
Тот, кто достиг вершины мудрости, знает, что мудрость никогда не охватит собой весь мир. Поэтому он предпочитает простодушие. Тот, кто достиг вершины красноречия, знает, что красноречие никогда не раскроет сути всех вещей. Поэтому он говорит без прикрас. Тот, кто достиг вершины храбрости, знает, что храбростью всех людей не одолеешь. Поэтому он скромен.
Среди всех вещей мира нет ни одной, что принадлежит мне. Поскольку вещи мне не принадлежат, я не могу не следовать им. Поскольку я не принадлежу сам себе, я не могу не давать себе расти. Хотя я следую вещам, я не обладаю ими. Хотя я даю себе расти, я не обладаю собой. Нельзя говорить
Тот, кто вглядывается в кончик волоска, не заметит, как велик мир. Тот, кто вслушивается в шорохи, не услышит, как грохочет гром. Тот, кто видит большое, не увидит малого. Тот, кто ищет близкое, не заметит далекого. Тот, кто слушает гром, не услышит тишины. Тот, кто внимает близкому, не постигнет отдаленного. Мудрый ни на что не смотрит и потому все видит. Он ни к чему не прислушивается и потому все слышит.
На прочные доспехи непременно найдется острое оружие: так ломается твердое. На острый нож непременно найдется твердый предмет: так тупится острое.
Существуют связь в Дао, связь в добродетели и связь по случаю. Связь в Дао подобна отношениям отца и сына. Она вне противопоставлений истинного и ложного, умного и глупого. Поэтому она неизбывна. Связь в добродетели основана на противопоставлении истинного и ложного, умного и глупого. Поэтому она то объединяет, то разобщает. Связь по случаю соединяет, разобщая.
Суть событий в самих событиях, и слова о них имеют смысл. Суть Дао не в Дао, и слова о нем бессмысленны. Если знать, что слова бессмысленны, всякое слово будет приобщать к Дао. Если не знать, что слова бессмысленны, даже изысканные слова будут все равно что бельмо на глазу.
Говорить о Дао — все равно что говорить о сновидениях. Тот, кто рассказывает об увиденных им во сне драгоценностях, всевозможных предметах или зверях, может описать их, но не может передать другому. Слушатели же могут только услышать о них, но не могут ими завладеть. Только тот, кто умеет слушать, ничего не принимает на веру и ничего не оспаривает.
Из сборника «Скрижали Лазурной Скалы»
«Скрижали Лазурной скалы» (Би янь лу) —один из самых почитаемых в чаньской традиции сборников гунъань,включающий в себя сто сюжетов. Он был составлен монахом Сюэдоу Чунсянем (980—1052), жившим в эпоху царствования династии Сун. В ту пору чань-буддизм в Китае уже пережил свой наивысший расцвет и вступил в этап кодификации и сбережения достигнутого. Как раз с конца X века один за другим стали появляться сборники жизнеописаний чаньских учителей, чаньские хроники, всевозможные компендиумы чань и т. д. Создатель «Скрижалей Лазурной скалы» Сюэдоу смолоду прославился своей ученостью и заслужил среди монахов прозвище «сосуд истины». По преданию, он достиг просветления благодаря встрече с известным чаньским наставником Чжимэнем Гуанцзо, который принадлежал к школе чань, основанной в X веке проповедником Юньмэнем. Рассказывают, что, встретив Чжимэня, Сюэдоу спросил его: «Если никаких представлений не существует, откуда взяться иллюзии?» Чжимэнь попросил Сюэдоу подойти ближе и, когда тот повиновался, ударил его по губам. Сюэдоу захотел что-то сказать, и тогда Чжимэнь снова что было силы ударил его. В этот момент Сюэдоу прозрел.
Сюэдоу прославился и как удачливый учитель, имевший, согласно традиции, 84 просветленных ученика, и как ученый, обладавший незаурядным литературным даром. Сборник «Скрижали Лазурной скалы» явился венцом его проповеднической деятельности. Сам Сюэдоу снабдил отобранные им «образцовые примеры» пояснениями и своеобразными стихотворными резюме (в переводе опущенными). Спустя приблизительно 60 лет после смерти Сюэдоу монах Юаньу Кэцинь (1063–1135) снабдил большинство сюжетов сборника наставлениями и субкомментариями (также опущенными в переводе).
В те времена вольный дух творцов чаньской традиции еще не угас окончательно, и усиление книжности в чань породило и острую реакцию на него со стороны наиболее радикальных чаньцев. Так, влиятельный преемник Юаньу Кэциня, монах Дахуэй, предал огню доски, с которых печатали «Скрижали Лазурной скалы», опасаясь, что доступность чаньской мудрости каждому грамотному человеку обесценит ее. Дахуэй прославился тем, что никогда не высказывал суждений по поводу «образцовых примеров», что, впрочем, не мешало ему выступать с многочисленными письменными разоблачениями пороков в современной ему практике чань. Тем не менее «Скрижали Лазурной скалы» и в дальнейшем сохранили свое значение авторитетнейшего сборника гунъань.
Перевод избранных сюжетов сборника выполнен по тексту, изданному в серии «Чаньсюэ дачэн».Г. I. Тайбэй, 1968.
Если из-за горы поднимается дым, значит там огонь. Если из-за забора высовываются рога, значит там буйвол. Понять три, когда называют одно, определить цену с одного взгляда — вот повседневная еда и питье монаха. Пребывает там, где обрываются все потоки, всплывает на востоке и погружается на западе, плывет по течению и идет потоку наперекор, по своей воле дает и отбирает — кто же это?
Пример.Император династии Лян У-ди спросил великого наставника Дамо: «В чем высший смысл святых истин?» Дамо ответил: «В беспредельно открытом нет святости». Государь спросил: «Кто говорит со мной?» Дамо ответил: «Неведомо» [10] .
Небо и земля тесны; солнце, луна и звезды помрачены. Даже если удары посоха наставника будут сыпаться, словно капли дождя, и крики наставника будут греметь, словно гром, высшая детина останется недосягаемой. Будды могут знать это только для себя, учителя всех времен не могли передать это знание целиком, все толкования канона не могут разъяснить его до конца, монахи-ясновидцы не могут этим спасти себя. Оказавшись здесь, как можно еще просить наставлений? Произнести слово «Будда» — значит вымазать себя грязью. Произнести слово «чань» — значит покрыть себя позором. Долго постигавшие истину возвышенные мужи не ждут, когда эти слова будут произнесены. Новички, приступившие к учению, должны сами в том разобраться.
10
Ответы «патриарха Дамо» отмечают разные грани основной темы китайской традиции — темы самоскрывающегося «истинного владыки» мира, который, являя предел всех перспектив созерцания, пред-оставляет всему место быть. В китайской мысли эта символическая глубина всех фактов сознания осмыслялась одновременно как бесконечно-сложная сеть космических соответствий и как ускользающее присутствие реальности, говоря по-китайски, — «дракон в облаках». Тема сверхчеловеческого в человеке введена в китайскую традицию Чжуан-цзы, который говорил о «Великом Предке» каждого человека или о «подлинном облике» человека, который существует «прежде нашего рождения» (позднее эти слова Чжуан-цзы были подхвачены чаньскими наставниками). Вопрос о том, кто «присутствует в присутствии», «сознает в сознании», «прозревает в прозрении» и т. д., выдвинут на первый план во многих «Наставлениях», составленных Юаньу.
Пример.Чжаочжоу наставлял собравшихся следующими словами: «Великий Путь лишен трудностей, избегайте лишь предпочтения и выбора [11] . Как только появляются слова, появляется "предпочтение и выбор". Вот что такое "ясность". Я, старый монах, не пребываю в ясности. Держитесь ли вы еще за что-нибудь или нет?»
Тут один монах спросил: «Коль скоро вы не пребываете в ясности, за что вы держитесь?» Чжаочжоу ответил: «Я и этого не знаю». Монах спросил: «Если вы, учитель, этого не знаете, почему вы все же говорите, что не пребываете в ясности?» Чжаочжоу сказал: «Ты получил ответ на свой вопрос, поклонись и выйди».
11
Чжаочжоу процитировал две начальные строки из раннего произведения чаньской словесности — «Надписи о вере в сознание», приписываемой Третьему патриарху чань.