Афоризмы старого Китая
Шрифт:
Цинжан ответил:
— Он не был Буддой.
Умэнь заметил:Признавайте знание Старого Варвара [46] , но не думайте, что он все знал. Простой человек, обретший знание, — это мудрец. Мудрец, решивший, что он знает, — это простой человек.
Чем владеть телом, лучше владейте сознанием. Когда покойно сознание, тело не доставит хлопот. Владея и телом, и сознанием, Незачем мечтать о знатном титуле.46
Имеется в виду Будда Гаутама.
Монах по имени Циншуй сказал Цаошаню:
— Циншуй гол и бос. Не соблаговолит ли учитель помочь ему?
Цаошань спросил:
— Циншуй?
— Он самый, — ответил Циншуй.
Тогда Цаошань сказал:
— Циншуй уже выпил три чары отборного вина и все еще не замочил губ!
Умэнь заметил:Циншуй проиграл единоборство, а почему? У Цаошаня был острый глаз, и он знал, с кем имеет дело. Но даже если это так, нельзя все же не спросить: «Когда Циншуй успел выпить три чары вина?»
Нищий, как Фань Чуань. Храбрый, как Сян Юй. Он не владеет даже собственной жизнью, Но не уступит всем богачам мира.Чжаочжоу пошел к некоему монаху, медитировавшему в затворничестве, и спросил его:
— Что есть то, что есть?
Монах поднял кулак.
Чжаочжоу сказал:
— На мелководье корабли не смогут причалить.
С этими словами он ушел. Позже он вновь посетил затворника и спросил его:
— Что есть то, что есть?
Монах поднял кулак.
Чжаочжоу сказал:
— Кто может отдать, может забрать. Кто может убить, может спасти жизнь.
С этими словами он поклонился монаху.
Умзнь заметил:Поднятый кулак был один и тот же. Почему Чжаочжоу не признал его в первый раз и признал во второй? Кто найдет ответ на этот вопрос, узнает, что у Чжаочжоу язык без костей и он молол им как попало. А может быть, неправ был Чжаочжоу, и он понял свою ошибку благодаря затворнику. Слеп тот, кто думает, что мудрость одного превосходит мудрость другого.
Блеск просветленного ока — как падающая звезда. Светоч мудрости — как вспышка молнии. Нож, свершающий убийство, Это мен, возвращающий жизнь.Жуйянь каждый день обращался к самому себе, говоря: «Господин!» И сам отвечал: «Слушаю». После этого он говорил себе: «Протрезвись!» И опять отвечал: «Слушаю».
«А потом, — продолжал он, — не позволяй другим обманывать себя». «Слушаю, слушаю», — вновь отвечал он сам себе.
Умэнь заметил:Старина Жуйянь покупает то, что сам продает. Он устраивает представление в масках. Одна маска — тот, кто спрашивает. Другая — тот, кто отвечает. Одна говорит: «Протрезвись». Другая говорит: «Не позволяй другим обманывать себя». Ни одной из этих масок нельзя верить, а тот, кто вздумает подражать Жуйяню, уподобится лисе-оборотню [47] .
47
В китайском фольклоре лисе приписывалась способность превращаться в человека.
Однажды Дэшань пришел на кухню с чашкой в руках. Сюэфэн, распоряжавшийся на кухне в тот день, сказал ему:
— Час обеда еще не настал. Куда это вы направились?
Дэшань вернулся в свою келью.
Сюэфэн рассказал о случившемся Яньтоу, и тот сказал:
— Видно, наш Дэшань не понимает истину последней строки [48] .
Услыхав про это, Дэшань велел слуге привести к нему Яньтоу и спросил:
— Ты не одобряешь старого монаха?
Яньтоу дал ему понять, что это так.
На следующий день Дэшань вышел проповедовать и говорил совсем не то, что прежде. Яньтоу, пришедший послушать, захлопал в ладоши, рассмеялся и сказал:
48
Имеется в виду высшая, «окончательная» истина чань. Данное выражение рождено обычаем чаньских монахов сочинять дидактические строфы, так называемые гатей, состоящие из четырех строк.
— А все же наш старик понимает высшую истину. Во всей Поднебесной никто с ним не сравнится!
Умэнь заметил:Если говорить о высшей истине, то она и не снилась ни Яньтоу, ни Дэшаню. Если хорошенько поразмыслить, и тот, и другой — только куклы.
Тот, кто поймет истину первой строки, Поймет истину последней строки. Последняя строка, первая строка, Не одно ли это и то же?Наньцюань узнал, что монахи Западного и Восточного залов монастыря заспорили о том, кому принадлежит монастырская кошка. Он схватил кошку и сказал монахам:
— Тот из вас, кто скажет правду, спасет кошку.
Все промолчали, и тогда Наньцюань разрубил кошку пополам.
Вечером в монастырь вернулся Чжаочжоу. Наньцюань рассказал ему о случившемся и спросил его, что бы он сделал на месте монахов. Чжаочжоу снял сандалии, положил их себе на голову и пошел прочь.