Афоризмы старого Китая
Шрифт:
Услыхав эти слова, Чжаочжоу достиг просветления.
Умэнь заметил:Когда Чжаочжоу задал вопрос, Наньцюань тут же сумел растопить лед в кувшине. Но все-таки Чжаочжоу понадобилось бы тридцать лет, чтобы достичь просветления [57] .
Весной — сотни цветов, осенью — луна. Летом прохладный ветер, зимой — снега. Если не будешь зря утруждать ум пустяками, Всякое время станет прекрасной порой.57
Умэнь подчеркивает, что постижение истины, о которой вел речь Наньцюань, не может быть лишь результатом беседы и требует долгих лет практики. Надо заметить, что формула «обыкновенное сознание — вот Дао» встречается уже в записях бесед Ма-цзу, учителя Наньцюаня.
Наставник Сунъюань говорил: «Великий силач не может оторвать ногу от земли». И еще он говорил: «Речь не находится на кончике языка».
Умэнь заметил:Сунъюань, можно сказать, выложил все без утайки, но не нашлось человека, который смог бы понять его. Тот, кто его поймет, пусть придет ко мне и отведает моего посоха. Для чего? Чтобы узнать, чистое ли нам дано золото, нужно пронести его через огонь.
Если сдвинется нога просветления, опрокинется великий океан. Если склонится голова прозрения, обрушатся небеса. Этому необозримому телу не в чем пребывать… Пусть кто-нибудь допишет строку.Один монах спросил Юньмэня:
— Что такое Будда?
Юньмэнь ответил:
— Палочка с засохшим дерьмом.
Умэнь заметил:О Юньмэне можно сказать: так голоден, что глотает еду, не замечая вкуса, и так торопится, что не успевает писать разборчиво. Он хотел подпереть свой дом палочкой-подтиркой. С таким же успехом можно пытаться предотвратить упадок закона Будды [58] .
58
Традиция махаянистского буддизма различает в истории учения Будды три стадии, последняя из которых, продолжающаяся поныне, именуется эрой «конца закона» (мо фа)и характеризуется прогрессирующим упадком дела Будды.
Ананда спросил Кашьяпу:
— Будда завещал тебе золототканое одеяние учителя. Что передал он тебе помимо этого?
Кашьяпа сказал:
— Ананда!
— Я здесь, — последовал ответ.
— Теперь ты можешь взять мой флаг наставника [59] , — сказал Кашьяпа.
Умэнь заметил:Тот, кто уразумеет смысл этих слов, поймет, что братство Божественной горы [60] все еще живо. А тот, кто не уразумеет, не постигнет сокровенную мудрость, хотя бы он искал ее с незапамятных времен.
Вопрос прост, да ответ глубок. Скольким людям он раскроет глаза? Старший брат зовет, младший откликается: Помимо всех времен года есть еще другая весна.59
Специальный флаг был одной из принадлежностей буддийского проповедника в древней Индии. Обычно его вывешивали у ворот монашеской обители.
60
Имеется в виду собрание учеников Будды, на котором тот объявил своим преемником Махакашьяпу.
Некий монах по имени Хуэймин преследовал Шестого патриарха с намерением отобрать у него одеяние и чашу учителя [61] . Увидев это, патриарх положил одеяние и чашу на камень и сказал Хуэймину:
— Эти вещи — только свидетельства веры. Разве можно завладеть ими силой? Возьми их, если можешь.
Хуэймин попытался поднять одеяние и чашу, но они были тяжелы, как гора. Сгорбившись от стыда, Хуэймин сказал:
61
Специальная чаша и тога были знаками патриаршего достоинства в ранней истории чань, от Бодхидхармы до Хуэйнэна, и передавались патриархами своим преемникам как знак «передачи истины помимо наставлений».
— Я пришел за истиной, а не одеждой. Прошу вас, откройте мне ее.
Шестой патриарх сказал:
— Когда ты не думаешь о добре и не думаешь о зле — это и есть твой изначальный облик [62] .
Услышав эти слова, Хуэймин достиг просветления. Тут его прошиб пот, из глаз полились слезы, и он сказал с поклоном:
— Вы открыли мне сокровенные слова и сокровенный смысл. Есть ли в учении что-нибудь более глубокое?
— То, что я поведал тебе, — ответил Шестой патриарх, — вовсе не тайна. Если ты постигнешь свой изначальный облик, тайна всегда будет с тобой.
62
Распространенный в литературе чань мотив неявленного и немыслимого «изначального облика» человека, встречавшийся в четвертом гунъаньсборника Умэня, имел прецеденты в китайской традиции, в частности — в древних даосских текстах. Так, один из персонажей книги древнего даосского философа Чжуан-цзы говорит, что «показал свой изначальный образ — каким я был до своего рождения». Тот же Хуэйнэн, по преданию, обратился к ученику с таким требованием: «Покажи мне свой изначальный облик, каким ты был до появления твоих родителей!»
Хуэймин сказал:
— Хотя я много лет учился у Хуанмэя, я не смог уразуметь свой облик. Ныне же, получив от вас наставление, я уподобился человеку, который пьет воду и сам знает, холодная она или теплая. Могу ли я назвать вас своим учителем?
— Мы оба ученики Хуанмэя, — ответил Шестой патриарх. — Но ты должен ценить то, чего достиг сам.
Умэнь заметил:Шестой патриарх, можно сказать, по-матерински заботился о семье, попавшей в беду. Он снял с плода кожуру, вынул из него косточку и положил ученику в рот. Тому оставалось только проглотить его.
Такое не опишешь, не нарисуешь, Не восславишь и не сможешь испытать. Изначальный облик ни в чем не прячется, Даже если исчезнет весь мир, он не прейдет.Один монах спросил наставника Фэнъаня:
— Ни словом, ни молчанием не выразить смысла бытия. Как же поведать истину?
Фэнъань ответил:
— Мне все видится весна на южном берегу Янцзы. Стайки птиц щебечут среди ароматных цветов [63] .
Умэнь заметил:Поучения Фэнъаня подобны вспышкам молний, освещающим путнику дорогу. Зачем же прибег он к словам человека, жившего прежде него? Если поймешь их смысл, ты пойдешь собственным путем. Тогда, перестав говорить о самадхи [64] , сумеешь выразить истину в одной фразе.
63
В жизнеописании наставника Фэнъаня последний произносит эти стихи в ответ на вопрос: «Что означает состояние, когда и человек, и окружение не устраняются?» Данный вопрос навеян словами Линьцзи, так разъяснившего путь к духовному просветлению: «Иногда я устраняю человека и оставляю окружение. Иногда я устраняю окружение и оставляю человека. Иногда я устраняю и человека, и окружение. И, наконец, иногда я оставляю на месте и человека, и окружение».
64
Самадхи— состояние духовной сосредоточенности и вместе с тем освобожденности, являющееся целью буддийской медитации.