Африка, миграции, мифология. Ареалы распространения фольклорных мотивов в исторической перспективе
Шрифт:
Рис. 87. «Звери у колодца» («птицы копают реку»), мотив M112. Зооморфный персонаж отказывается копать или чистить источник питьевой воды, поэтому ему запрещают пользоваться водой. 1. Животное отказывается работать. 2. Птица отказывается работать.
Когда другие животные или птицы собираются вместе, чтобы выкопать водоем (реку, колодец), кто-то один отказывается работать вместе с другими (рис. 87). В Африке персонаж, прибегая к обману, пытается нарушить запрет пользоваться водой, причем этим обманщиком почти всегда является заяц, хотя у суто и хойхой — шакал, а у сонгаи — цапля. О вероятных причинах того, почему шакал и лиса оказались в числе трикстеров на юге Африки, было сказано выше. В Европе протагонистом повествований всегда является птица, видовая принадлежность которой варьирует, но характерной особенностью служит ее пронзительный крик в летнее время. За отказ работать птицу наказывают — обычно ей запрещено пить летом воду из водоемов, так что своим криком она призывает дождь (рис. 88). В циркумбалтийском ареале (поляки, литовцы, карелы и, видимо, шведы Финляндии) встречается сходный, гораздо менее распространенный мотив — животные строят дорогу, а крот или землеройка
Рис. 88. «Птице запрещено пить», мотив M113. Летом в разгар жары или же постоянно птицам определенного вида запрещено пить из водоемов и источников, они пьют лишь из луж или ловя на лету капли дождя.
Подавляющее большинство вариантов с птицей зарегистрированы в Европе (не в Азии), но есть вероятность того, что в прошлом евразийский ареал мотива был значительно шире — текст с мотивом «птицы копают реку» представлен в фольклоре ао нага на северо-востоке Индии. Что касается мотива «птице запрещено пить» (M113), то он распространен еще шире — не только в Европе и у нага, но и в Японии, у одной из групп банту (субия) и даже в Орегоне у такелма. Вот выборка из типичных версий.
Ньянджа (Малави). Черепаха предлагает выкопать яму для водопоя, Заяц отказывается работать с другими. Носорога оставляют сторожем. Заяц предлагает ему мед, велит сунуть голову в сосуд, привязывает его, пьет воду. То же со Слоном и другими животными. Черепаха прячется в воде, хватает Зайца за лапу, дает подержать Слону. Заяц вырывается, у реки притворяется палкой. Слон говорит, что убил бы Зайца этой палкой, бросает ее через реку. Заяц снова становится Зайцем, убегает.
Матумби (Танзания). В засуху звери решают копать колодец, Заяц отказывается. Слон посылает животных по очереди стеречь колодец. Кабану Заяц дает маниок с медом, набирает воды, пачкает колодец. Льву обещает сделать прическу, привязывает за гриву к дереву. Гиене дает кости, та, поев, засыпает. Черепаха прячется в глине, отрезает Зайцу половину хвоста, теперь Заяц короткохвостый.
Субия (Намибия и Ботсвана). «Птица дождя» женился на дочери верховного бога Леза. Когда тот попросил у зятя воды, он наполнил калебасу песком, добавив чуть-чуть воды, и сказал, что в водоеме было много песка. Леза прогнал эту птицу, запретив ей пить из реки, и теперь та пьет только росу и дождевую воду.
Бамбара (Мали). Звери копают колодец, Заяц отказывается работать, ему не дают воды, он приходит ночью, пьет и пачкает воду. Звери ставят клейкое чучело, Заяц бьет его, прилипает. Говорит пришедшим, что готов быть сожженным и четвертованным, просит только не бросать его в росистую траву. Слон бросил Зайца в траву, тот убежал.
Сонгаи (Мали). В засуху звери собрались работать на поле. Цапля отказалась, но стала воровать урожай. Летая над полем, она поет, рассказывая, где прячутся сторожа — различные звери. Гиена по глупости отзывается. Звери хватают Цаплю, она дает положить себя в мешок, Гиену оставляют сторожем. Цапля обещает Гиене спеть для нее, та выпускает ее из мешка, Цапля нагадила в него, улетела. Звери бросают мешок в огонь, думают, что шипит жир, но видят летящую Цаплю. Гиена смеется, ее саму бросают в огонь.
Французы (Жиронда). Бог попросил птиц выкопать водоемы, Дятел отказался работать. Бог сказал, что раз тот не захотел рыть дыру в земле, то теперь будет долбить дырки в деревьях, запретил ему брать воду из водоемов, велел пить только дождевую воду. Теперь Дятел кричит и летает, ловя клювом капли.
Румыны. Во время засухи птицы копали колодец. Кроншнеп не хотел пачкаться, сказал, что дождется дождя, птицы запретили ему пить из источников. С тех пор Кроншнеп пьет только из моря, рек, канав или дождевую воду, а если попьет из источника, умирает.
Аварцы (Дагестан). Птицы решили очистить озеро, Кукушка ответила, что не хочет пачкать ноги. Птицы очистили воду, запретили Кукушке ею пользоваться. В засуху Кукушка пришла за водой, согласилась, чтобы ее ноги всегда были грязными. Теперь первой приходит чистить водоемы.
Вепсы. Все птицы копали озера и реки, ястреб отказался работать. За это птицы лишили его права пить воду из водоемов, он должен довольствоваться дождевой водой с листьев. Теперь ястреб, когда летает, пищит и просит дождя.
Мордва. Бог велит, чтобы каждая птица выкопала себе водоем купаться. Все выкопали, Сарыча в это время не было, а когда он явился, то решил прибегнуть к обману и предложил вороне выкупаться перед тем, как идти к Богу. Сам сарыч вымазался грязью, сказал Богу, что выкопал тот водоем, который на самом деле выкопала ворона. Бог его наказал, запретив пить из рек, озер и колодцев. С тех пор Сарыч пьет лишь капли дождя и росу, а когда дождя долго нет, плачет, просит у Бога воды.
Ао нага. Все птицы решили чистить водоем и тропу к нему. Длиннохвостый ширококлюв отказался работать. Остальные бросились его клевать, его голова стала плоская, ему запретили пить воду из водоемов. С тех пор эта птица кричит, призывая дождь, потому что пьет только капли дождя, остающиеся на листьях.
Японцы. Слуга забывает напоить коней и те погибают от жажды. В наказание он превращен в красногрудую птичку, которая, страдая от жажды, летит к реке, но каждый раз принимает отражение своей грудки за огонь и поэтому утоляет жажду лишь каплями дождя, подхватывая их на лету или собирая с листьев. Либо жаворонок, в которого превратился слуга, летит к небу на синий цвет, полагая, что это вода. Взлетев, он видит воду внизу на земле, так и летает весь день вверх и вниз.
Такелма (пенути Орегона). Ворона и ворон — две девушки, которых послали с ведрами за водой. Ворона принесла воды, а девушка-ворон написала в свое ведро и вернулась. Теперь воронам разрешено пить только зимой, а летом они страдают от жажды.
Вариант такелма можно было бы проигнорировать, но это не единственная параллель, связывающая евразийский фольклор с Орегоном. У другой группы орегонских пенути, а именно у сахаптин, представлен еще один евразийский мотив, касающийся птицы и жажды (B72). Дети или другие родственники не дают женщине воды,
Рис. 89. «Кукушке не дали воды», мотив B72. Дети или другие родственники не дают женщине воды. Она обижается, превращается в птицу, обычно в кукушку.
Западные сахаптин: женщина просит детей дать ей воды, те не дают, она превращается в птицу и улетает.
Нэ персэ (восточные сахаптин). Девочка не хочет принести воды матери, та прикрепляет перья к рукам, улетает.
(В обоих случаях эпизод служит завязкой длинного повествования на другой сюжет, но он определенно похож на тот, который характерен для сибирских и европейских вариантов.)
Болгары. Филин и сова были братом и сестрой. Больная мать велела им принести воды, они не исполнили ее просьбы, она их прокляла. Поэтому сова днем слышит, но не видит, а филин ночью видит, но не слышит. Вариант: мать прокляла детей, «Пусть слышат, пусть кукуют, но не видятся». Брат стал филином, сестра — кукушкой.
Украинцы. У вдовы рыбака четверо детей, она заболела, просит детей принести ей попить, каждый отказывается. Дети играют на дворе, младший вбегает в дом, видит, что мать превратилась в кукушку. Дети схватили ведро и ковшик, побежали за матерью, но та кричит им, что поздно. Они бежали, окровавили ноги, с тех пор по лесам и полянам мох с красными крапинками.
Чеченцы. Кукушка последовательно просит каждого из своих трех детей принести ей воды, те отказываются. Она превращается в кукушку, улетает. Дети обещают заботиться о матери, но она не возвращается и теперь откладывает яйца в чужие гнезда.
Алтайцы. Девушка по имени Кук захотела пить, попросила воды у снохи, та рассердилась, отослала ее к шайтану. Кук превратилась в птицу, выпорхнула в отверстие юрты. Кто-то из семьи попытался ее поймать, схватил за ногу, в руке у него осталась только одна обутка, поэтому у кукушки одна нога красная (разутая), а другая черная (в обутке). Вить гнезда кукушка не умеет, так как этому ее не учили в девичестве.
Манси. Мать шьет, просит воды, дети не слушают. Она дощечку для кройки в хвост превратила, наперсток — в нос, метелки из утиных крылышек — в крылья, улетела кукушкой. Дети бегут за ней, исцарапали ноги, поэтому тальник красный. Кукушка села на нос лодки мужа, тот ударил веслом, сломал весло и лодку. Одна дочь скончалась под лиственницей, другая под елью.
Ханты. Женщина попросила детей дать попить, те не дали, она превратилась в кукушку. Сын и дочь гонялись за ней с кружкой по лесу, не догнали. Она села к мужу в лодку, тот ударил кукушку, лодка и весло раскололись. С тех пор кукушка кричит, «Полвесла, пол-лодки!».
Энцы. Мать заболела, просит воды, четверо детей не реагируют. Мать сделала крылья из веников, нос из наперстка, стала кукушкой. Дети бегут за ней, окровавили ноги. Где красная земля, кусты — там эта кровь.
Кеты. Дети только играли, мать работала, заболела, просила пить, дети продолжали играть. Мать сделала голову из коробки для иголок, спину из мялки, крылья из скребка, клюв из наперстка, стала кукушкой, полетела, кричит, «Один сын, одна дочь!». Дети плакали, бежали за матерью, поранились, устали, умерли.
Нанайцы. Лебедь была девкой, имевшей много сестер. Мать не дала ей воды, она ушла из дому, стала лебедем, улетела.
Подобные тексты записаны также у белорусов, различных групп ненцев, северных селькупов и югов (сымских кетов). Понятно, что болгары и украинцы в обозримое историческое время не контактировали с манси и энцами, но и независимое возникновение соответствующих вариантов совершенно невероятно. Многие из них, помимо прочего, объясняют, почему кусты, земля или мох имеют красноватый цвет. Не только у алтайцев, но и у кумыков, даргинцев, башкир, казахов, русских Томской области, телеутов, хакасов, японцев кукушка, вопреки реальности, считается имеющей ноги разной окраски — в рассказах о ее происхождении персонаж успел надеть обувь лишь на одну ногу (мотив B73).
Этот мотив тянет следом другой — персонаж, улетевший на луну и теперь видный там (либо сам ставший Месяцем), успевает надеть обувь или наголенник лишь на одну ногу (мотив A43, «Месяц в одном мокасине»). Данное истолкование лунных пятен связывает телеутов с северными атапасками и с эскимосами юпик (у инуит этого мотива нет). Трансъевразийские параллели указывают на устойчивость повествований, с древности сохранивших одинаковые этиологические мотивы, и американские аналогии на этом фоне не выглядят экстравагантными.
В отличие от евразийских и американских текстов, африканские сказки с мотивом «звери у колодца» отличаются редкостью этиологических мотивов и обилием мотивов трикстерских, переходящих из сюжета в сюжет. Таковы «смоляная кукла, к которой приклеивается бьющий ее персонаж» (ATU 175), «черепаху в наказание бросили в реку, а зайца в кусты», «схваченный за ногу или за хвост персонаж говорит преследователю, что тот схватился за корень дерева» (ATU 5).
Учитывая весь рассмотренный выше набор мотивов, хотя и представленных в Африке, но имеющих, по всей видимости, евразийское происхождение, историческая связь африканских и евразийских текстов выглядит возможной и в случае с мотивом «звери у колодца». И что сомнений не вызывает, так это почти полное отсутствие в Африке этиологических концовок, столь обычных в Евразии и Америке.
В качестве еще одного примера распространения в Африке явно евразийского по происхождению трикстерского эпизода можно привести мотив «бычий хвост» (M124). Персонаж закапывает хвост (либо голову, уши) домашнего животного, уверяя, что оно ушло в землю. Обычно он просит других тянуть за хвост (голову) и когда хвост «отрывается», обвиняет других в том, что скотина пропала (рис. 90). Указатель ATU фиксирует данный мотив главным образом для Европы (ATU 1004), между тем он характерен также для Средней Азии, встречается в Сычуани, а также в Западной, Восточной и Северной Африке. Для Индии в указателе [Thompson, Roberts 1960] зарегистрированы лишь два случая с не вполне стандартными подробностями. В Евразии мотив распространен шире, чем в Африке, а упоминание домашних животных предполагает его относительно позднее проникновение к югу от Сахары — не раньше, чем там появился евразийский домашний скот. Как говорилось, на северо-востоке Африки, возможно, существовал и свой древний очаг одомашнивания крупного рогатого скота, однако южнее распространились виды, заимствованные из Азии.