Африканская луна
Шрифт:
Про нынешнего Мубарака не могу сказать ничего. Видел только его бесчисленные цветные и черно-белые портреты разных форматов, встречающиеся повсеместно: на домах, заборах, в магазинах, офисах, автомобилях. Думаю, что человек он действительно неплохой, потому что по отношению к себе, русскому, чувствовал со стороны египтян только дружеское расположение. И вообще, судя по всему, веселый народ Египта сейчас изо всех сил – возможно, беря пример с Турции – пытается вырваться из тысячелетнего мрака к свету истинной цивилизации. На это похоже – во всяком случае, в курортной зоне, куда ни кинь взгляд, идет сплошная стройка.
А фараоны… Они тоже приносят косвенную пользу. Лежат в виде мумий в подвалах Каирского музея, и отдельный вход к ним стоит целых 40 фунтов.
Египтяне
Точное название страны «Арабская Республика Египет». Отсюда вытекает, что и населена она арабами.
В самом деле, от тех древних египтян, что возделывали дельту Нила, строили пирамиды и создали непревзойденную религию, основанную на культе смерти и загробного мира – от тех древних египтян осталось сейчас меньше, чем даже от древних греков или настоящих римлян. То есть не осталось никого. Сегодня сказать «египтянин» – значит иметь в виду «араб».
Более 90 процентов населения страны – именно арабы-мусульмане. Причем мусульмане достаточно истовые, как и должно быть в нищей стране: чем ниже уровень жизни, тем легче современным жрецам (попам ли муллам, один черт, поскольку суть этого поганого племени едина) затуманивать мозги несчастным соотечественникам и делать так, чтоб они плясали под нужную дудку.
В пятницу – святой мусульманский день – многие арабы-мужчины одевают особые культовые рубашки-платья до пят. Впрочем, это одеяние можно часто увидеть и в обычные дни. Вероятно, потому, что в легко продуваемой одежде без пояса и застежек легче переносить жару.
Но сам лик ислама в Египте несколько иной, чем у нас. Даже полумесяцы на шпилях мечетей здесь смотрят не привычно вбок, а куда-то вверх – так что поначалу кажется, будто мечеть увенчана замкнутым кольцом. Причину незнакомой символики я понял гораздо позже. Одной познавательной ночью, случайно подарившей название всему этому произведению.
И нельзя не отметить, что все это мусульманство египтян в сущности носит какой-то несерьезный характер. Глядя на них, думаешь, что соблюдая те или иные правила религиозного поведения, большинство просто играют в очередную забавную игру. Не больше.
Помню, как однажды в «святой день» египтянин – служащий отеля, одетый в правоверное платье, яростно забивал сумками и чемоданами багажный отсек громадного автобуса. Налетел ветер и задрал его исламскую юбку выше головы. Под юбкой, разумеется, ничего не было. Когда египтянин совладал со своей одеждой, я показал ему большой палец. Надо было видеть при этом его довольную ухмылку! Отнюдь не соответствующую настроению истинно верующего, облаченного в религиозное одеяние.
Между тем из тактических соображений даже мне пришлось побыть там некоторое время мусульманином. Как они сами выражаются, «исламистом». Но об этом – позже.
Пока же пишу о самих египтянах.
Веселые пидарасы
Итак, египтяне – это арабы. Но арабы арабам рознь. Мне кажется, египетские арабы имеют свой особенный характер, делающих их совершенно непохожими на сирийцев, суданцев, тунисцев, йеменцев и т. д.
Двумя словами их можно охарактеризовать так, как названа эта глава.
(Сколько ни листай словарь нормативной лексики, как ни подбирай приличествующие эвфемизмы, ласкающие твой слух, читатель – ничего не выйдет. Если не хочешь принимать этих двух слов, то для точного и исчерпывающего описания египетского характера потребуется целая страница текста. А то и две).
В целом египтяне чем-то напоминают цыган. Главная цель их деятельности в общении с туристами (а, возможно, и всей египетской жизни) – это словчить, обмануть и вытянуть из тебя деньги; причем чем больше, тем лучше. Но делают они это столь весело, радостно и непринужденно – приходят в восторг, если удалось, и не отчаиваются провалу – что это тебя не обижает и даже особо не напрягает.
(Об отношении их к деньгам стоит написать отдельную главу.)
Вообще египтяне – удивительно веселые люди. Честно говоря, таких веселых разгильдяев я никогда не встречал прежде. Даже не подозревал, что такие могут сохраниться в целеустремленном XXI веке.
На территории древнего Египта – как, вероятно, в любой стране, чья экономика веками была основана исключительно на рабском труде (причем при рабстве не внутреннем, как при коммунизме, а внешнем, за счет войн, охоты за людьми и постоянного притока свежей невольничьей силы извне) – перемешались и слились десятки народов. Этот неимоверно причудливый конгломерат, переживший гибель цивилизации и завоевание ее остатков сначала римлянами, потом арабами, сохранился до сих пор.
Я встречал египтян, которые были белее меня. (Впрочем, я сам, имея одним из прадедов натурального серба, тоже не могу служить эталоном белизны.) Видел черных, словно головешки – чернее негра-кенийца. Одни имели семитские или хамитские черты лица, другие походили на мексиканцев, итальянцев, североевропейцев. Некоторые казались не темными, а просто загорелыми. В общем, за две недели я практически не встретил двух одинаковых лиц среди тех египтян, с которыми общался. Кажущиеся похожими издали, вблизи они все были абсолютно разными.
Объединяет их кипучая, природная, бьющая откуда-то изнутри веселость. (Нам довелось увидеть всего двух или трех действительно мрачных египтян, но их, вероятно, в тот момент грызли серьезные собственные проблемы).
Вот всего несколько зарисовок египетского характера – ситуаций, которые невозможно выдумать, а можно лишь подсмотреть в жизни!
Несет египтянин-официант поднос с грязными тарелками по огромному обеденному залу. И вдруг, вероятно, ощутив неимоверную скуку и однообразие своего занятия, начинает напевать и даже приплясывать на ходу – не выпуская, впрочем, подноса из рук.
Или сидит возле лавочки ее хозяин. Перед ним на асфальте несколько десятков примерно одинаковых кошек из базальта, три ряда металлических пирамид, батарея кальянов, и т. д. Слева и справа, насколько хватает глаз вдоль освещенной улицы, одна за другой повторяются в точности такие же лавочки с теми же кошками, пирамидами, кальянами… Продать что-то – величайшая удача. И вот, одурев от скуки и устав от простых приставаний к прохожим, он тоже идет плясать. Не для покупателей, для себя: чтоб дать выход накопившейся энергии.