Африканский казак

Лаптухин Виктор Владимирович

Но теперь в сторону мыса стреляли все орудия флотилии, суда которой сбились в беспорядочную кучу. Они торопились и еще не успели пристреляться, но уже кричали первые раненные, и на базингеров дождем сыпались срубленные осколками ветви. Последний снаряд Дмитрий, не целясь, послал в середину каравана и приказал откатить пушку на другую сторону мыса, где уже поджидала баржа. Ее поспешно отправили в Куно вместе с тремя ранеными — слава Богу, обошлось без убитых! Сам Дмитрий, вместе с остальными базингерами, отошел к небольшому холму. Там его и встретил улыбающийся Айчак.

— Садись в седло, галадима. Здорово

ты из пушки стрелял! Я со своими разведчиками все видел.

— Плохо стрелял. Сколько раз промазал!

— Ха! Снаряд не пуля, его разрыв не каждого убивает, но всех пугает. Если бы не пушки из страны Раша, Менелик бы не разгромил итальянцев. Или ты забыл тот бой у эфиопского городка Адуа, фитаурари?

— Рано радуется. Этот бой еще и не начинался. Который час?

— Восемь часов. — Айчак щелкнул крышкой своих массивных часов. — Смотри, франки остановились. Они сгружают пушки на берег и разворачиваются в боевом порядке.

— Главное, они остановились, а мы получили время до подхода новых аламов.

— Воистину, ты дал хороший совет эмиру. Уверен, что его подсказал тебе сам могучий Вака. — Хорошее настроение не покидало старого вояку. — Теперь франкам и их прихлебателям придется тащиться через заросли и многие из них останутся здесь долбить камень носом.

Дмитрий еще раз осмотрел местность. До первого ряда палисадов было не менее пяти километров. Противнику придется двигаться через густой кустарник, ручьи и болотистые низины, ставшие труднопроходимыми после недавних дождей. Базингеры будут подстерегать их за каждым камнем и кустом. При таких условиях артиллерия не поможет. На заранее расчищенное пространство перед палисадами французские офицеры выведут своих людей не раньше чем через два-три часа…

Дальше за ходом боя Дмитрий следил со стен форта, где находился и сам Раббех. Только после полудня разрозненные отряды Жантийя вышли к палисадам Куно, установили орудия, начали строиться к атаке. На реке появились баржи с пушками, а на левом фланге — пестрые толпы воинов Гауранга и других султанов.

Когда все приготовления закончились, французские пушки ударили разом. Фугасные снаряды крушили бревна палисада, шрапнель косила укрывавшихся за ним людей. Но последовавшая за артиллерийской подготовкой атака не принесла успеха. Базингеры открыли беглый огонь, а медные пушки Мей Араду встретили атакующих картечью. По команде Дмитрия установленные за стенами форта трофейные пушки посылали снаряд за снарядом на позиции французских батарей. На левом фланге Айчак набросился на союзников губернатора, и они моментально обратились в бегство. Чтобы не допустить прорыва в свой тыл, французам пришлось бросить в бой все резервы и срочно перенести артиллерийский огонь на новые цели.

На какое-то время стрельба затихла, и роты сенегальских стрелков откатились от палисада, оставив на поле боя много убитых и раненых. Базингеры исправляли повреждения, уносили своих раненых, а самые отчаянные выскакивали за укрепления и подбирали оружие врагов. Со стен форта было видно, что французы стягивают силы в одну колонну на правом фланге

— Абубакар, видишь? — Раббех указал на новое построение противника. — Бери резервный алам и становись напротив. На этот раз они ударят не в центре, а вдоль реки. Там палисад разрушен больше всего.

Вторая атака

началась после ожесточенного обстрела. Сенегальцы шли как на параде, плечом к плечу. Французские офицеры встали впереди и очень живописно смотрелись в своих синих мундирах с блестящими пуговицами и алых кепи с белыми султанами. На этот раз артиллерия поработала более старательно, и во многих местах бревна палисада были расколоты в щепки. Базингеры дрогнули.

— За мной, львы! — закричал Раббех. Он выхватил саблю и, призывно махнув своим телохранителям, бросился в самую гущу боя.

Когда рассеялись дым и пыль, стало ясно, что противника отбили, а на месте укрепления остались лишь обломки палисада и горы трупов.

— Пусть базингеры отходят за второй палисад, — приказал вернувшийся в форт Раббех. Его лицо было залито кровью, но глаза азартно блестели.

— Хаким ранен! — воскликнул кто-то.

— Пуля только задела, кусок кожи сорвала. Но того стрелка я уложил! Еще не стар, рубиться могу даже и с больной рукой!

— Хаким, Умар Муби привел свой алам. Говорит, что за ним идут и другие. К заходу солнца все будут в Куно.

— Отлично! Пусть он займет укрепления в городе. Проследите, чтобы подобрали всех раненых, а базингерам принесли воды с медом и орехи кола. В такую жару трудно воевать.

— Абубакар убит.

— Знаю. Жалко старика, похороним вместе со всеми. После боя.

Второй палисад был выше первого, и с него простреливалось большее пространство. Его штурм происходил с еще большим ожесточением и потерями с обеих сторон. Атакующим удалось ворваться в Куно, где глинобитные дома с узкими оконцами и окружавшими их массивными оградами стали маленькими крепостями. Форт на холме подвергался ожесточенному обстрелу, но у французов не было гаубиц, а снаряды горных орудий и скорострелок не могли разрушить его сложенные из камня стены и уничтожить укрытые за ними орудия и воинов Раббеха. Все атаки на это укрепление оканчивались неудачей. Вскоре стало заметно, что число атакующих сократилось, а в их действиях нет прежней энергии. Артиллерийский огонь ослабел. И скоро раздавались выстрелы только одной французской пушки.

Солнце уже склонилось к западу и до наступления темноты оставалось меньше двух часов, когда в форт пришел прихрамывая Айчак.

— Ты ранен? — с тревогой спросил его Раббех. — Почему оставил свой амам?

— Старая рана разболелась, — объявил с радостной улыбкой Айчак. — Мои разведчики прилипли к франкам, как мухи к медовой каше. Вижу, вы за казенными стенами хорошо устроились. Орехи кола жуете. Угостил бы кто-нибудь.

— Ты сюда шутить пришел? — В голосе эмира зазвучала угроза. — Разве не видишь, сколько людей убито и искалечено. Патронов совсем мало осталось. Альхаджи Муса, как у тебя со снарядами?

— Имею только семь штук.

— Так сражение уже кончилось, французы начали отход.

— Врешь! — Раббех чуть не задохнулся от ярости. — Вон они сидят за палисадом. Всего в ста шагах от нас!

— Это тыловое прикрытие. Видел, что они отводят остатки рот, грузят на суда пушки и раненых. А чтобы вы поверили, что я говорю правду, послушайте одного из сотников султана Гауранга. Он сам пришел ко мне. Только вы покажите товар лицом. Выложите остатки боеприпасов на видное место и напустите на себя свирепый вид.