Африканское бешенство. Дилогия
Шрифт:
Только теперь начинаю осознавать, что нам не нужно было останавливаться в приморском парке, а следовало без раздумий гнать в сторону Чайна-тауна, с его бесконечными лабиринтами улочек, переулков и тупиков, где всегда можно оторваться от погони, а в случае чего – спрятаться так, что ни одна живая душа нас бы не нашла.
Жестикуляция в салоне все агрессивнее, крики – все пронзительнее. Даже удивительно, откуда у этих людей такие луженые глотки?
Главарь в очередной раз расчесывает щеку, машина дергается, и я заваливаюсь корпусом вперед, по касательной ударяясь лбом о стекло. Пытаясь
Лицо Джамбо на удивление спокойно – когда он ощутил, что я незаметно для похитителей развязываю узел на его запястье, то ни выдал удивления ничем.
И вот руки моего товарища освобождены от пут, как и мои.
Но что делать дальше? Оружия у нас нет. Даже если мы сейчас бросимся на громил с голыми руками, используя эффект неожиданности, они, конечно, очень удивятся, но ненадолго, потому как спустя секунд пять изрубят нас в капусту, и салона не пожалеют. Выпрыгнуть через задние дверцы, выбив их ногами? Далеко не убежим. Да и не факт, что поблизости не ошиваются такие же обезумевшие от вседозволенности подонки.
Ситуация кажется безысходной, так как оставаться здесь и ждать, пока они придумывают для нас одну казнь «веселее» другой, – глупее глупого. Нужно что-то предпринять.
– Ладно, уговорили, – после бурного спора с соучастниками соглашается главарь. – Не будет никакого обмена. Не факт, что взамен этих типов нам выдадут патроны, воду и еду. У них у самих еды и патронов, наверное, уже в обрез. Да и от белых дьяволов из их гостиницы можно еще какую-нибудь заразу подхватить!..
Фургон резко тормозит. Один из громил открывает заднюю дверцу и пинком выталкивает нас наружу. Не успев сгруппироваться, вываливаемся с Джамбо на пыльную дорогу. Заметив, что мы сумели освободить руки, бандиты в бешенстве принимаются пинать нас ногами.
– Эти дьяволы хотели сбежать! – беснуется тип с мачете.
– Точно – дьяволы! – подхватывает подросток-наркоман. – Я сам завязывал им руки самым сложным узлом… Разве обычный человек сумел бы самостоятельно развязать такие путы?.. А ты еще собирался обменивать их. Вспороть животы – и дело с концом. Пусть тут и подохнут!..
Нас тащат к обочине под высокую пальму.
– На колени! Кому сказал, становитесь на колени!
– Да пошел ты… – шепчу в ответ, но тут же получаю прикладом по задней части бедра, и ноги подкашиваются сами собой.
Боль просто невыносимая – подонок вложил в удар всю свою злобу. Закрываю глаза, стискиваю зубы, чтобы не завыть от этой острой боли и не доставлять удовольствия своим мучителям.
– Вот так-то лучше. – Бандит размахивает мачете, приплясывая от нетерпения, и красочно живописует, как именно будет нас убивать. Я вижу лишь тонкие черные ноги в стоптанных дырявых кедах.
Метрах в пятидесяти от нас начинается пологий песчаный пляж. Белопенный океан ритмично вгрызается в берег. Легкий ветерок перебирает листья на пальмах, гонит по берегу песок. Далекая полоска горизонта уже окрасилась утренним багрянцем. Воздух свеж и почти прозрачен.
Мы с Джамбо стоим на коленях перед пятью чернокожими ублюдками. Шестой, громила со шрамом, возвышается за нами, понося и обвиняя во всех тяжких грехах. Похоже, он тоже вошел в роль и решил произнести речь.
– Именем нашей многострадальной Африки, нашей страны и нашего родного Оранжвилля, – прокурорским тоном говорит он, – этот белый пособник дьявола… Как тебя зовут? Да это и неважно… и его друг, гнусный предатель, продавший Родину и свой народ, приговариваются к смерти. Что скажет прокурор? – Громила с комичной учтивостью оборачивается к типу с мачете.
– Разорвать на части, чего тут еще думать! – лыбится тот.
– Каково мнение адвоката? – Кивок в сторону подростка-наркомана.
– А давайте отрежем им головы и будем играть ими в футбол! – звучит в ответ дурашливое.
Громила выдерживает выразительную паузу, почесывает свой отвратительный шрам и, оглядывая нас, продолжает:
– Итак, это тот редкий случай, когда мнения обвинения, адвоката и судьи, то есть меня, полностью совпадают. Каково будет последнее желание приговоренных к смерти?
Поднимаю голову и смотрю убийцам прямо в глаза. Они не отводят взгляд, для них мы уже трупы, законная добыча падальщиков и мародеров. Словно шакалы, они нетерпеливо топчутся в предвкушении расправы.
Мы молчим – слишком много чести для этих мерзавцев подыгрывать в этом гнусном спектакле. Главарь похлопывает лезвием мачете по широкой ладони и испытующе переводит взгляд с меня на Джамбо. Видимо, никак не решит, кому первому отрубить голову.
– Бросьте жребий, – наконец предлагаю ему.
– А ты смелый! – отвечает тот. – Что ж, тогда с тебя и начнем.
Закрываю глаза и впервые в жизни пытаюсь прочитать хоть какую-нибудь молитву. Я никогда не верил во все эти штуки: Бог, рай, загробная жизнь… Но сейчас, за мгновение до смерти, все это воспринимается совсем иначе. Почему-то в памяти всплывает лицо Миленки. Неужели ее тоже убили, так же, как сейчас убьют и меня? Возможно, даже эти самые бандиты. Хотя нет, ей наверняка пришлось намного хуже. Лучше не думать о том, что делают с красивыми девушками отмороженные бандиты вроде этих. В том, что Миленка мертва, у меня нет никаких сомнений. Если даже мы, двое взрослых вооруженных мужчин, не смогли себя защитить, то как могла выжить хрупкая медсестра? Ноль шансов.
Подросток-наркоман уже тренируется – рубит своим жутким мачете ствол ближайшей пальмы, приплясывая, словно безумный. Наверняка собирается срубить мне голову с одного удара.
– А ты, урод, будешь долго мучиться! – кричит отморозок и смачно плюет Джамбо в лицо. – За то, что связался с белыми, получишь смерть мучительную и медленную. Эй, принесите кто-нибудь веревку. Знаешь что я с тобой сейчас сделаю? Вспорю тебе живот, привяжу один конец к твоим кишкам, а второй к заднему бамперу. А потом мы с тобой прокатимся – пока ты окончательно не «размотаешься».