Агата и тьма
Шрифт:
– Да вы просто кудесник, шеф. Эвелин Гамильтон. Тут не было бумажника, но в кармашке – квитанция об оплате пансиона.
– Так что мы получили адрес, где надо навести справки.
– Получили.
Квитанция привела Гриноу на Оксфорд-стрит: мало какие улицы Лондона подверглись таким разрушениям, как эта: масса новых и старинных зданий превратились в щебень. Инспектор самой большой потерей считал знаменитую кондитерскую Басзарда: она сотню лет была достопримечательностью Оксфорд-стрит, пока упавшая в два часа ночи бомба не разрушила ее фасад, снеся заодно и Пам-Корт, где еще недавно подавали великолепный чай. Скользя в своем «Остине» мимо, он предавался сладким воспоминаниям о сластях…
Четырехэтажный пансион по иронии судьбы оказался довольно ветхим строением, пережившим своих гораздо более впечатлявших соседей, а его владелица – худая остролицая ведьма в выцветшем халате, – встав в дверях и опираясь на метлу, завалила следователя фактами. Глазки у нее были крошечные: Гриноу пришло в голову сравнение с просевшими в снегу лунками.
– На улицах порядочной женщине опасно, – сказала она голосом, напоминавшим сирену, предупреждающую о начале бомбежки. – На этих темных улицах грабители шастают, вот что я вам скажу, и что с этим делает полиция? Это же те янки, точно.
– Значит, мисс Гамильтон была порядочной женщиной?
– Соль земли. Она до прошлой недели заведовала аптекой. Написала заявление об уходе. Боитесь арестовать этих паршивых америкашек? Слишком большая волна подымется, так?
– А вы знаете, почему мисс Гамильтон решила уйти из аптеки?
– Ну, она ведь была учительница, а когда так много школ закрылось, пошла работать в аптеку – по необходимости, понимаете? Но на севере появилась вакансия учительницы – в той стороне, где Гримсби.
– У нее были кавалеры?
– Нет… бедняжечка! Она была стеснительной. Настоящая старая дева. Ну, она чуть подкрашивалась, вроде как чтобы выглядеть поприличнее.
– Может, у нее был один близкий джентльмен?
– Пока она тут жила – не было. Почти все свободное время проводила у себя в комнате, читала эти свои книжки по химии, небось.
– Могла ли она пойти куда-то по приглашению незнакомого мужчины?
– Мисс Гамильтон? Да никогда! Она даже не разговаривала с тем, кого ей не представили… Нечего тут марать доброе имя женщины! Ее схватил кто-то из этих америкашек, попомните мои слова! Если бы на улицах было больше копов, когда темно…
– Благодарю вас, мэм. Вы не знаете еще чего-то, что могло бы относиться к делу?
Крошечные глазенки стали еще меньше.
– Ну… при ней было немало денег.
Гриноу заинтересованно свел брови:
– Вот как?
– Ох, господи, да! Она со мной расплатилась наличными, как раз прошлым вечером: если зайдете к ней в комнату, то увидите, что вещи она уже собрала. Она сегодня должна была сесть на поезд до Гримсби.
– И она собиралась ехать с деньгами?
– Восемьдесят фунтов, вроде как. Я бы сказала, что это деньги. По мне – так просто целое состояние.
Значит, Эвелин Гамильтон убили не ради «нескольких шиллингов». Восемьдесят фунтов в военном Лондоне действительно были целым состоянием.
Затем инспектор опросил работников аптеки: управляющего и коллег покойной, подтвердивших характеристику хозяйки пансиона. Опрос знакомых и соседей по пансиону рисовал ту же картину: жертва была старой девой, учительницей – женщиной пристойной и сдержанной. Одна из приятельниц, правда, сказала, что несколько лет назад мисс Гамильтон встречалась с каким-то учителем той школы, где работала, и предположила, что на новом месте ей предстояло соединиться со своим старым ухажером.
Гриноу собирался это проверить.
Ближе к вечеру подтвердилось, что последний раз живой Эвелин Маргарет видели в рыбном ресторане в Марлибоне… если не считать ее убийцы. Кассир подтвердила, что заметила у женщины в сумочке пачку купюр.
Гриноу подумал, что она была достаточно привлекательной, чтобы заинтересовать насильника, но такое количество наличных могло заинтересовать любого преступника.
Мысленно он видел происходившее: во время затемнения привлекательная школьная учительница идет пешком из ресторана в свой пансион. По дороге какой-то мужчина пытается вырвать у нее сумочку, а когда она оказывает сопротивление, затаскивает в ближайшее бомбоубежище и заставляет замолчать.
Отнюдь не новый Джек-Потрошитель. Просто грабитель, зашедший слишком далеко.
Однако сбившаяся одежда и то, что преступник потратил время, сооружая кляп, указывали на его намерение не торопиться… и, возможно, удовлетворить себя с этой женщиной.
Что-то спугнуло нападающего: скорее всего кто-то еще шел в темноте – и тогда он задушил женщину и забрал ее восемьдесят фунтов, оставив ее там, мертвую, на засыпанном песком полу убежища.
А если убийце помешали, когда он намеревался овладеть учительницей… да, это тревожило Теда Гриноу больше всего.
Потому что преступники любят получать удовлетворение.
2. Рецепт: убийство
Здания больницы университетского колледжа на Гауэр-стрит в Блумсбери соединялись, образуя крест, однако это не мешало немцам ее бомбить – возможно, даже упрощало наведение на цель. Как бы то ни было, несколько строений были сильно разрушены авианалетами сорокового года, да и вокруг была масса пострадавших зданий; тем не менее сама больница оставалась более или менее цела, завалы давно разобрали, хотя восстановление продвигалось медленно.
Больничная аптека, в которой миссис Маллоуэн работала две полные смены и три половинки (часто вечерние), и еще по утрам через субботу, под бомбежки не попала и оставалась таким же упорядоченным ульем, каким была прежде. Она немного походила на деревенскую библиотеку, только полки была отведены не под книги, а под пилюли – и трудились в ней четыре аптекаря и один силихем-терьер.
Его белое тело, похожее на сардельку, легко умещалось под полками: пес был маленький, коротколапый, длинномордый и крепкозубый: бородатый пушистый ангелочек по кличке Джеймс, и принадлежал давнему секретарю миссис Маллоуэн Карло Фишеру. Порой ей казалось, что отсутствие Карло она ощущает так же остро, как отсутствие мистера Маллоуэна (что было сильным преувеличением)… как она думала… хотела думать. Карло работал на военном заводе и не мог держать Джеймса у себя. Так что на время миссис взяла песика.