Агава

Сантини Андреа

— Адмирал, позвольте представить вам моего доброго друга, доктора Паоло Алесси. Знакомься, Паоло: адмирал Гаэтано Пеше, президент «Авионики». Как поживаете, адмирал?

Красный как рак адмирал пожимает руку Паоло и рассыпается в извинениях. Потом, сообразив, что. этим он лишь усугубляет неловкость, хватает чистую тарелку и начинает накладывать на нее всякую всячину, приговаривая:

— Что вам по душе? Говорите, не стесняйтесь, теперь а буду за вами ухаживать. Омар? Немного дичи? Перепелки здесь совершенно восхитительные.

Паоло уже несколько оправился от шока, который вызвала у него

«кухня власти», и теперь все это начинает его забавлять. Он два или три раза меняет «заказ», вынуждая и без того смущенного адмирала начинать игру сначала.

Наконец с полной тарелкой Паоло отходит от стола, адмирал следует за ним. По пути Алесси встречается с женой Страмбелли; ему кажется, что она ему подмигивает, но в самом деле или нет, поручиться он не может. Адмиралу хочется поговорить, и они усаживаются на каменную скамью подальше от сутолоки.

— Алесси, Алесси… дайте-ка вспомнить. — Адмирал приглядывается к нему сквозь монокль. — Вы не родственник замминистра?

Паоло в ответ лишь улыбается и делает неопределенное движение головой, которое нельзя истолковать однозначно.

— Какая публика! — переводит он разговор на другую тему, оглядываясь по сторонам.

— О да, конечно. У нашего амфитриона все делается только по высшему разряду!

Паоло хочется спросить, кто такой амфитрион. Надо бы поинтересоваться у Франки, которая остановилась с кем-то поболтать. У адмирала спрашивать не хочется. И он начинает рыться в памяти, выуживая все, что ему известно об «Авионике». Предприятие с государственным участием, самое крупное в самолетостроении и космонавтике. Выпускает военные самолеты по лицензии, недавно заключило контракты с рядом европейских фирм на создание космической лаборатории. О запуске ее на орбиту позаботятся американцы.

— Хочу вас поздравить, — обращается он к адмиралу. — Говорят, первые испытания лаборатории получили прекрасные отзывы за границей. Вы, если не ошибаюсь, создали новейшую систему сварки в невесомости?

Адмирал польщен и удивлен.

— О, да-да, полный успех, но это заслуга наших техников. Очень толковые ребята. Представляете, американцы не поскупились на доллары и переманили кое-кого из них к себе, но нам удалось их вернуть. А откуда вам это известно? Мы только еще пишем свой отчет министру.

Паоло, узнавший об этой истории от Маринетти, отвечает уклончиво:

— Всюду друзья, сами понимаете… Да не скромничайте, адмирал, специалисты — специалистами, но решают-то все руководители.

Адмирал самодовольно улыбается. Вынув монокль, он тщательно протирает его батистовым платком.

— Мне не следовало бы этого говорить, но, вижу, вы и таи уже в курсе. Тем более что скоро все станет достоянием общественности. Понадобилось немало времени, но нам удалось доказать, что в этой области мы не слабей других. В НАТО обратили на нас внимание; недавно было совещание в Брюсселе. Разумеется, это между нами… В общем, итальянская военная промышленность на пороге нового взлета. Мы обсуждаем сейчас интересные заказы, и притом не только на уровне «Авионики». Кое-кто понял, что Варшавский блок нас обходит. У них больше танков, самолетов, самых сложных видов вооружения. Нельзя же сидеть и наблюдать это безразлично. Скоро и мы зашевелимся. Выгодное,

очень выгодное дело… Валюта «третьего мира потечет к нам миллиардами, укрепит нашу экономику. А успех, а престиж! Вы правы, все дело в руководстве, в умении сделать выбор.

Паоло сопоставляет в уме эту исповедь с тем, что ему сообщил вкратце Маринетти. Разговоры о том, будто страны Варшавского блока сильнее, рассчитаны на дураков, но именно на это нажимают все игальянские торговцы оружием, расхваливая свой товар. Интересно, пригодится ли ему когда-нибудь то, что он здесь услышал?

Франка видит, как адмирал, стараясь не отстать, семенит за отсшедшим от стола Паоло. Зачем она привела его сюда?

Да и сама зачем пришла?

Все получилось случайно. То, что Паоло говорил у Дамианы, лишило ее сна. В редакции, где работала Франка, часто говорили о государственных преступлениях. Самоубийства, несчастные случаи. Она не хотела верить, что и

отецтоже…

Гуараши. Что-то было связано с этим именем. И вдруг ее осенило. Дело было на приеме у Данелли. Отец считал, что и ей с матерью надо обязательно туда пойти: одна из его попыток восстановить отношения с женой.

Гуараши. Так отец назвал того человека, который, улучив момент, отвел его в сторонку. Она помнит его — смуглого, широкоплечего.

Сделав несколько звонков, Франка узнала, что сегодня вечером Данедян опять устраивает один из своих приемов. И неожиданно для себя позвала Алесси. Можно. ли считать его союзником? Как знать: Алесси принадлежит к традиционным левым, а она к ним относится недоверчиво. Скорее всего, ей просто захотелось его проверить.

— Красивый парень. — С двумя бокалами к ней подходит Аннабелла. Один из бокалов она протягивает Франке, которая смотрят на сидящего рядом с адмиралом Паоло.

— Я тебе его представила, чего ж ты теряешься? — отвечает Франка: ей хочется позлить Аниабеллу, которая никогда не была ей симпатична. Та делает вид, будто не заметила шпильки, и улыбается.

— После тебя, дорогая. И то, если только ты не оставишь его за собой. — Она тоже умеет быть злой.

Франка пожимает плечами. И что этой дуре взбрело в голову?

— Когда мы говорили по телефону, ты не сказала, что собираешься прийти, — как ни в чем не бывало продолжает Аннабелла.

— Тогда я и не собиралась.

Аннабелла внимательно приглядывается к девушке. Вечернее платье, соответствующая косметика.

— Могла бы несколько дней повременить… — заметив злой взгляд Франки, говорит она я добавляет: — Мать знает, что ты здесь? Тебе, наверное, лучше было остаться с ней.

У Аннабеллы детей нет, и ей нравится роль опекунши. — Матери на это наплевать.

— Но как можно…

— Можно — что? И кто сказал, что нельзя?

Франка беспощадно-внимательно рассматривает ее: умело наложенный грим скрывает сеточку морщин у глаз, тугой бюстгальтер подтягивает грудь, тонкая талия — результат массажа.

— Франка, я говорю с тобой об этом, потому что люблю тебя…

Голос Аннабеллы слегка дрожит, она не привыкла к такому тону.

— Как моего отца? Его ты тоже любила?

Франка сама не рада этим словам, ничего подобного она и не думает, но сдержаться уже не может.