Агент Абвера

Ковалев Валерий Викторович

– Цурюк! – ворвались в камеру два охранника с парабеллумами, взяв Демьянова на мушку

– Этот большевик хотел организовать побег, – подняв руки, отошел он к нарам.

Сунув оружие в кобуры, немцы уцепили беспамятного провокатора подмышки

и вытащили наружу

– Так- то лучше, – бормотнул пленный, усаживаясь на нары.

Еще трое суток его никто не вызывал, и все это время Александр исправно получал баланду, хлеб и кружку пахнущего соломой чая. В полдень четвертого дня его вновь сопроводили из подвала в особняк к гауптману.

Штумпф, как и прошлый раз сидел за столом, перед ним лежала серая папка, на диване покачивал носком сапога лейтенант, стекла расшторенных окон серебрились морозными узорами. Табуретки не было, сесть не предложили, Гейне остановился в нескольких метрах от стола.

– У меня для вас две новости, – чуть помолчал Штумпф. – Одна хорошая, вторая плохая. С которой начинать?

– Желательно с хорошей, – пожал Демьянов плечами.

– Большевик, хотевший сбежать, повешен, вы нам здорово помогли.

– А плохая?

– В Москве нет никакой организации «Престол» (открыл гауптман папку), а лица, на которых вы ссылаетесь, Садовского и его жену не знают.

На самом деле Штумпф лукавил. Внутри имелись полученные из Норвегии и Берлина шифровки, в которых сообщалось, что Кнут Гамсун действительно знаком с русским поэтом Садовским и состоял с ним в длительной переписке, бывший же полковник Улагай*, ныне штурмбанфюрер СС*, близко знает Воскобойникову, характеризует ее как ярую монархистку и весьма решительную даму.

А еще в папке имелась справка, из которой следовало – бывшая фрейлина царского двора оказывала услуги разведке Кайзера*, вплоть до начала революции в России.

– Что скажете на это? – закрыл и откинулся на спинку кресла.

– Ваши сведения неверны (глянул исподлобья пленный). Организация есть, и она готова работать на благо Рейха.

– Факты упрямая вещь,– процедил гауптман. А потом грохнул кулаком по столу и заорал, – ты агент НКВД, тварь! Сознавайся!

– Мне не в чем.

– Ах вот как? – Майер! (рявкнул лейтенанту).

Тот встал, упруго прошагал к Гейне и сокрушительным ударом отправил на пол, где стал яростно пинать сапогами, – говори, падаль!

Очнулся Александр уже на нарах в камере. Голова гудела, подбитые глаза заплыли, дышалось коротко и с трудом.

– Гады, – шевельнул губами, с трудом повернувшись набок. Кряхтя сполз с них, жадно попил воды из кружки и снова рухнул на солому.

Утром за пленным пришли два охранника, сдернув с нар, уцепили подмышки и поволокли во двор. Там стояла оттепель, с крыши капало, на дальних березах за оградой каркало воронье.

Конец ознакомительного фрагмента.