Агент чужой планеты
Шрифт:
– Послушай, Саныч...
– заговорил я, вглядываясь в его зрачки, где отражался бледный свет луны.
– А если бы, скажем, ты опоздал? Если бы они сделали свое дело? Переметнулся бы к Кителю? Завалил бы буреломом меня?
Саныч резко отпрянул:
– Федорыч! Зачем обижаешь?
– Ты не ответил.
– Хорошо, отвечу!
– воскликнул он с таким видом, словно собирался исповедоваться.
– Я рассказывал тебе, Федорыч, кое-что о своем детстве. О вечно пьяном папашке, о моей безответной маме, о нашей убогой и бесприютной жизни. Еще тогда у меня появилась мечта... Уютный домик с зеленой лужайкой, где я чувствовал бы себя хозяином, машина, красивые и удобные вещи... Верная и любящая жена... И чтобы не думать о завтрашнем дне, чтобы моим детям и внукам хватило того, что я оставлю, чтобы не пришлось им мучиться так, как довелось мне. Чтобы в моем кругу меня уважали и слово мое ценили. Только и всего. Разве я желал невозможного?
– Он проникновенно посмотрел на меня.
– Федорыч, благодаря тебе моя мечта сбылась. С тобой я добился всего, о чем мечтал. Спроси меня сейчас Господь: "Балашов, раб мой, проси у меня чего хочешь, все исполню за твои прежние страдания", я отвечу: "Спасибо, Господь, дай мне немного здоровья, чтобы увидеть своих внуков. А там можно и в твои сады". Признаться, я не подозревал в Саныче такой набожности.
– Значит, на Господни сады рассчитываешь? А не боишься, что Он предназначил тебе раскаленную сковородку?
– За что? Разве я мало настрадался душой?
– А грехи?
– Какие?
– Не ты ли собираешься казнить этих несчастных? Саныч вздохнул:
– Кто не грешен, Федорыч? Не для себя стараюсь. Не для себя иду на новую муку. Ради близких своих, ради тебя...
Я не смог сдержать ироничной усмешки:
– Однако же забавная логика... Нет, Саныч, я не хочу, чтобы ты грешил ради меня. Думаю, вполне можно обойтись без жертв.
Тонкая фигурка девушки все время стояла перед моими глазами.
Нежданно Саныч цепко схватил меня за руку:
– Хозяин! Нельзя их отпускать!
– Почему, черт побери?! Они полностью деморализованы.
– Пойдем на это - быть беде, - продолжал он с непривычной напористостью.
– Какие у тебя основания так думать?
– Я предчувствую.
– Знаешь, Саныч...
– Я начал сердиться.
– У тебя уже были предчувствия по поводу Кителя. Диаметрально противоположные. Все! Довольно ходить по кругу. Сделаешь в точности так, как я скажу. Пошли!
– И, повернувшись, я направился к подвалу.
Сзади семенил Саныч. До меня донеслось его тихое бормотание:
– Мне конец... Эта чертовка уничтожит меня...
За время нашего отсутствия ситуация в подвале внешне не изменилась. Трещал факел, пленники кучкой сбились у стены, парни Саныча держали их на мушке. Но что-то подсказывало, что какой-то разговор тут состоялся. Возможно, Китель хотел подкупить "бойцов" или пытался их застращать, но, очевидно, получил резкий, даже насмешливый отпор. Сейчас он выглядел тем, кем и был на самом деле, - старой развалиной. Звериная тоска, полная покорность судьбе читались в его оловянных зрачках.
Когда мы вошли, он даже не посмотрел в нашу сторону, уверенный, видимо, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Девушка тоже не изменила позы. Распрямив плечи и вскинув голову, она смотрела в темноту потолка. Ни дать ни взять, пламенная революционерка перед казнью.
Лишь два молодых придурка, так и не поднявшиеся с колен, вновь принялись слезно молить о пощаде.
– Заткнитесь!
– цыкнул на них Саныч, и они враз испуганно умолкли, словно захлебнувшись собственной слюной.
Встав в позу грозного судии, я принялся вершить свой суд:
– Вина ваша велика. Вы заслужили самое суровое наказание. И это справедливо.
Казалось, даже факел перестал трещать.
– Но... Я не мстителен. Я милую вас, хотя и ставлю при этом несколько обязательных условий. Вы оба, - я поочередно указал на молодых людей, -подробно напишете о своем участии в этой подлой вылазке. Ваши показания будут храниться в надежном месте. Затем вы должны навсегда исчезнуть из этого города. Навсегда! И попробуйте только сделать вид, что плохо поняли! Кара будет суровой! Запомните раз и навсегда.
Оба, не осмеливаясь поверить в свое спасение, поползли ко мне, пытаясь целовать мою обувь.
– Уведите их отсюда!
– приказал я спутникам Саныча.
– Они так отвратительны, что я могу передумать.
Саныч тихо продублировал мою команду.
В подвале мы остались вчетвером: с одной стороны я и Саныч, с другой -Китель и его дочь. Я подошел к Кителю:
– Слушай, старик! Ты - главный виновник. Ты - организатор этой глупой и бессмысленной затеи. Но я освобождаю тебя прямо сейчас. Однако же, поскольку веры тебе нет, я должен убедиться, что моя мягкость пошла тебе на пользу...
С этими словами я перешел к девушке:
– Вам, Инна, некоторое время придется пожить в другом месте. В качестве, скажем так, почетной заложницы. Не волнуйтесь. Никто не посмеет вас обидеть. Вы даже сможете переговариваться с отцом по телефону, а иногда и видеться. И если ваше раскаяние будет искренним, я отпущу вас. Согласны на такой вариант?
– Да!
– твердо ответила она.
– Если вы не причините вреда папе, я согласна.
– Вот и чудесно. А ты, старик, что скажешь?
Китель смотрел умоляюще. Не было никаких сомнений, что его воля сломлена окончательно. Добита и раздавлена. И этот-то тип какие-то полчаса назад пытался восторжествовать надо мной?!
– Молодой господин!
– залепетал он.
– Давайте сделаем наоборот. Возьмите заложником меня, а Инночку отпустите. Ну что вам стоит? Неужели вы ее опасаетесь? Ее, совсем еще девчонку, которая и мухи не обидит?
– Нет!
– резко оборвал я.
– С тобой, старик, мне все ясно, а вот с твоей дочкой я еще должен разобраться.
Мои слова он истолковал по-своему и снова принялся ныть:
– Разве у вас мало женщин, молодой господин? Бог накажет вас за Инночку...
– Хватит!
– в сердцах воскликнул я.
– Ты меня с кем-то путаешь. Я ведь дал слово, что не будет никакого насилия над ее волей. А я свое слово держу, ты знаешь. Просто я должен убедиться, что впредь вы не пуститесь на новую авантюру. Дошло?
– Пусть так...
– прохрипел он.
– Значит, решено!
– Я повернулся к Санычу: - Отвяжи старика! Он уже забодал меня звоном своих браслетов.
Китель и вправду едва держался на ногах. Его освобожденная рука плетью повисла вдоль туловища.
Я подозвал Саныча к себе и тихо отдал последние распоряжения:
– Я поеду с девушкой в твоем "Москвиче" впереди, ты с парнями следом, но позднее. Заодно прихватишь этих подонков.
Наконец-то мы снова на свежем воздухе!