Агент чужой планеты
Шрифт:
– Радость моя, теперь ты согласна стать моей женой? Теперь ты не откажешь?
– Женой...
– нараспев повторила она, будто испытывая это слово на прочность.
– Боюсь, милый, я не гожусь для этой роли. Готовить, стирать, убирать, бегать по магазинам? Это отвратительно!
– Нет-нет! На днях приедет Аннушка, жена Степана, они возьмут на себя все бытовые проблемы. А для городской квартиры тоже подыщем домработницу.
– Что же остается? Постель?
– Разве нам было плохо?
Она приподнялась на локте - тонкая, но удивительно сильная и гибкая.
– Если я тебе нужна только для постели, то нам лучше расстаться. Сразу.
– Но почему, почему?!
– Очень скоро это войдет в привычку и потеряет всю прелесть.
– Чего же ты хочешь?
– Обещай, что будешь делить со мной не только постель.
– Конечно!
– воскликнул я.
– Все, что у меня есть, - твое! С этой же секунды!
– Ты не так понял.
– Она провела пальчиком по моей щеке.
– Не имущество, нет. Я имею в виду твои дела, твои замыслы. Я хочу все знать о них. Не считай меня, пожалуйста, наивной девчонкой. Даже папа говорил, что у меня мертвая деловая хватка. Я хочу проверить себя. Хочу попробовать. Хочу иметь собственное дело. Хочу быть хозяйкой своей судьбы.
– Каждое ее "хочу" звучало все жарче и заставляло меня думать о другом.
Я пытался было привлечь ее к себе, но она уклонилась:
– Подожди, Вадик. Ты не ответил.
– Ты все получишь... Все... И все узнаешь... Она тут же прижалась ко мне.
– Ты такой доверчивый!
– Это плохо?
– Конечно! Вдруг на моем месте оказалась бы вымогательница? А ты бросаешься такими словами - бери все...
– На твоем месте не может оказаться никто другой.
– Тебе нужна сильная и умная жена, а не раскрашенная кукла.
– Сильная, умная и всегда желанная. Я ужасно рад, что нашел ее.
– Ты не ошибся, милый. Вот увидишь. И еще: пока мы вместе, я не буду тебе изменять. Но и ты обещай.
– Изменять тебе? Не враг же я собственному счастью! В тот день о делах мы более не говорили.
* * *
Свадьбу мы решили сыграть через год, о чем объявили ближайшему окружению незамедлительно.
Но прежде чем показаться с Инной на людях, я предпринял две акции.
Во-первых, сбагрил из города подручных Саныча, которые в ту судьбоносную ночь держали мою суженую под прицелами автоматов. Мне вовсе не улыбалось, что, увидев однажды нас с Инной на пару, они начнут строить разные домыслы.
Я велел Санычу передать каждому из них по отдельности, что они засветились, а потому должны мгновенно раствориться где-нибудь среди необъятных просторов бывшей империи. Хозяин, мол, жалует их за верную службу порядочной суммой, достаточной, чтобы начать на новом месте самостоятельное дело, но при одном непременном условии - в наш город они более ни ногой. Предложение было охотно принято. Я отстегнул из своих запасников обещанное, и уже назавтра Саныч доложил мне, что об этих парнишках можно забыть.
Одновременно я помирил Инну и Саныча.
Собрав их за одним столом, я поставил между ними бокал красного вина, накрытый куском черного хлеба с солью.
– Переломите хлеб и отпейте из этого бокала, а после пожмите друг другу руки и поклянитесь, что не держите в душе зла. Забудьте старые обиды. Мы нужны друг другу. Пусть же в наших отношениях царят мир и согласие.
– Да разве я ссорился?
– смущенно пробормотал Саныч.
– Наоборот, я всегда ценил и уважал Инну Константиновну. А если в чем провинился -простите, - он сложил руки на груди.
Который день он пребывал не в своей тарелке. Выражение обреченности не сходило с его физиономии с той самой минуты, когда он узнал о нашем с ней сближении. Несмотря на изворотливый и гибкий ум, он так и не смог справиться со своими надуманными страхами.
Но я не собирался потакать его комплексам, которые казались мне попросту смехотворными.
– Вот и отлично! Что скажешь ты, милая?
– Мне не в чем винить Саныча, - сдержанно проронила она.
– Поэтому и прощать его не за что. Он стремился хорошо исполнить свою работу - только и всего. Притом тогда он не узнал меня. Да если бы и узнал - какая разница? Саныч - верный помощник, - произнесла она бесстрастным тоном, в котором мое чуткое ухо не уловило ни малейшей двусмысленности. Инна перевела взгляд на меня: - Если же тебе хочется узнать, сержусь ли я на Саныча сейчас, то могу ответить искренне: нет. Я не против нашего сотрудничества.
– Дорогие мои, вы даже не представляете, как порадовали меня своей уступчивостью, - растрогался я.
– Нас ждут великие дела. Недосуг увязать в искусственных проблемах. Выполните мою просьбу, и поставим на этом крест.
Они церемонно исполнили ритуал.
На черном хлебе они поклялись стать если не друзьями, то соратниками.
* * *
Я выполнил все обещания, данные Инне.
Через несколько дней в Жердяевке появилась Аннушка - высокая, худая, с суровым, как у истовой монашки, выражением лица. Тем не менее она охотно согласилась вести наше хозяйство, полностью оправдав превосходные характеристики мужа.
Без особых хлопот удалось найти и экономку для нашей городской квартиры.
Я рассказал Инне, как мы потрошили подпольных толстосумов, а после повел ее в подвал и открыл обе камеры. Вид золотой казны заставил ее побледнеть, зато фонотека вызвала неописуемый восторг. Можно ли ей прослушать записи? Конечно! Мы же договаривались, что между нами не будет никаких тайн.
Я наивно полагал, что, по крайней мере в первые дни, Инна займется активной комплектацией своего гардероба, но ошибся. Главным ее занятием стало прослушивание фонотеки.
Часами сидела она в кресле, вслушиваясь в откровения городских бонз и тузов. Иногда, после какого-нибудь особо разоблачительного диалога, принималась учащенно дышать и покусывать губы, как в момент сладострастия. Она не вела никаких записей, но, похоже, каждая фраза ложилась в нужную ячейку ее молодой памяти. Она забывала про сон и еду, и нередко мне приходилось насильно выключать магнитофон.
Прокрутив наконец последнюю кассету, Инна как бы в шутку заявила, что мы с Санычем - попросту мелкие жулики. Располагая возможностями, которые могут вознести на самый верх пирамиды, мы довольствуемся крохами пирога, радуемся случайному зернышку, вместо того чтобы собирать в закрома обильный урожай.