Агент хаоса
Шрифт:
– Твой отец разозлится из–за оценки? – спросил Гимбл.
Малдер фыркнул.
– Он даже не знает, что я писал контрольную.
– Везет. Майор всегда задает вопросы. Не буду удивлен, если у него окажется копия учебной программы.
Он никогда не встречал отца Гимбла, но, судя по рассказам друга, мужчина это был строгий. Не каждый отец заставил бы сына называть себя «майором».
– Твой отец не может быть таким плохим, – сказал Малдер. – Не у всех в доме есть широкоугольный отражающий телескоп.
Гимбл улыбнулся.
–
– Серьезно? А я и не знал, – сказал Малдер с сарказмом. – Я же не знаю про телескопы с бесконечной осью.
– Выпендриваешься.
Малдер рассмеялся.
– Моя бессонница пригодилась бы, и я бы мог увидеть астероид или найти кратер и назвать в свою честь, как Джордж Хейл. Уверен, что твой отец не против моего визита?
– Я же говорил, он сказал, что все хорошо, – Гимбл тряхнул головой, чтобы длинные волосы убрались с глаз, так он делал по пятьдесят раз на дню. – Можно как раз посмотреть в телескоп.
Малдер ускорился. В детстве он мечтал стать космонавтом. Ему было десять лет, когда отец сказал, что этого не случится. Космонавты проходили проверку зрения, а у Малдера была протанопия – разновидность красно–зеленого дальтонизма. Многие думали, что это означает, что он не может различить красный и зеленый, но протанопия мешала ему только видеть красный. Один цвет. Этого хватило, чтобы разбить мечту Малдера.
– И я хотел бы показать тебе не только это, – Гимбл забежал вперед и пошел спиной вперед, а лицом к Малдеру. – У меня сорок восемь карточек «Звездного пути», не считая повторы. Никто их не считает, знаешь? И у меня есть карточка доктора «Боунса» Маккоя, которая выходила три года назад, в идеальном состоянии.
– Круто, – Малдер привык к одержимости «Звездным путем». Фиби, его лучшая подруга в Мартас–Винъярде, тоже собирала карточки, как и все, кто видел сериал или фильм.
– У меня есть кое–что еще круче, – Гимбл споткнулся о выбоину, но удержал равновесие. – Или почти такое же крутое. Или такое же, – сказал он, словно упрашивал его ответить.
– Например?
Гимбл повернул на улицу, обрамленную коричневым камнем. Вместо ответа он остановился у второго дома.
– Вот и пришли.
– Надеюсь, у тебя есть вредная еда, – Малдер пошел за другом по ступенькам. – У папы есть только семечки.
Гимбл замер у двери.
– Майор немного странный. Я уже рассказывал, да?
– Сотню раз, – сказал Малдер. – И тридцать секунд назад тоже. А чей отец не странный?
– Пожалуй, «немного» – это преуменьшение. И от отчетов о пропавшем ребенке он стал еще хуже.
Того малыша звали Билли Кристиан.
На миг Малдер не мог дышать. Казалось, кто–то выпустил воздух из его легких, а потом ощущение прошло, как и всегда. Гимбл все еще говорил.
– Смерть мамы стала для него ударом, понимаешь?
– Понимаю, – мама Малдера изменилась навеки после того, как пять с половиной лет назад пропала его младшая сестра Саманта. Каждую ночь она надевала фартук и готовила одно из ее любимых блюд – мясной рулет или запеканку – пытаясь сделать вид, что их семья не разваливается на части. Она сидела на кухне и читала журнал или пробивала купоны, пока ждала истечения таймера на печи. После третьего раза он увидел, как мама смотрит в пространство, а печь пищит, и запеканка подгорает в шаге от нее. Малдер после этого прислушивался к таймеру.
Но одной ночью он ошибся и пошел в душ до этого. Когда он пришел на кухню, уже звенела пожарная сигнализация, а черный дым наполнял комнату. Его мама сидела посреди хаоса, ее щеки были в слезах.
Малдер сглотнул и прогнал воспоминание.
– Мы заходим или нет?
– Думаю, да, – Гимбл достал ключи и отпер пять засовов на двери.
Малдер прошел за ним, но остановился в прихожей. Она выходила в то, что должно было выглядеть как гостиная, но Малдер не был уверен, потому что каждый дюйм пространства, кроме дивана, кресла и кусочка на ковре в центре, был покрыт мусором.
Конечно, Гимбл не приглашал его раньше. Многие тут же убежали бы, но Малдера дом друга странно восхитил.
– Майор все бережет, – Гимбл прошел к телевизору и взял рацию. Он нажал на кнопку на боку и сказал. – Это я. Я дома.
Рация зашипела, послышался мужской голос.
– Эта линия безопасна. Пароль?
Гимбл закатил глаза.
– Агент хаоса.
Рация снова затрещала.
– Встречаемся у точки эвакуации в шестнадцать сто.
– Он про четыре часа, – объяснил Гимбл Малдеру. – Понял. Отключаюсь, – он вернул рацию на телевизор и опустил плечи. – Прости, если я не отчитаюсь, майор решит, что я – нарушитель.
– Это было бы интересно, – улыбнулся Малдер, чтобы приободрить друга.
Гимбл оживился.
– Ты бы не хотел такое видеть. Поверь.
Малдер отметил, что пароль был крутым, как и все в комнате. Но визит после школы нельзя было сравнить с жизнью здесь. Он огляделся внимательнее.
Кроме книг, на полках были коробочки с камуфляжной лентой, кассеты номерами, две рации, какой–то ручной приемопередатчик, секстант, миски камней и коробки пирожных с кремом. Малдер взял серый камень размером с кулак и подбросил в руке как мячик. Ничего особенного он не заметил.
Он начал разглядывать книги, читать их названия в стопках: «Энциклопедия необъяснимых феноменов», «Разгадывание кода кругов на полях», «Эволюция и мозг человека», «Правда об убийстве Авраама Линкольна», «Секреты Солнечной системы», «Прикладная астрофизика». Некоторые книги он знал, как «Автостопом по галактике», «1984» и «Марсианские хроники», а еще тут был десяток бумажных копий книги, о которой Малдер не слышал. Она называлась «Буреносец», судя по длинноволосому воину–альбиносу на обложке, это был роман–фэнтези.