Агент Их Величеств, Часть первая
Шрифт:
Форт схватил стакан обеими руками и, зажмурившись, опрокинул его содержимое себе в рот. Его язык, сновавший из стороны в сторону, точно его дёргали за верёвочки, был обложен; слизистые рта уже стали почти чёрными.
Отдышавшись, голова, посмотрел на следователя мутным взглядом, икнул, и вдруг сказал неожиданно громким и чётким голосом:
– Если останетесь, я вам выдам квартиру. Пять комнат на главной улице. Окнами на озеро. Газ, электричество, вода – всё за муниципальный счёт. У нас тут представителей Департамента нет. Вот, теперь будет.
Он уронил распухшее лицо в ладони, и некоторое время сидел, покачиваясь, точно болванчик на пружинке.
Фигаро
«Этому типу срочно нужно к лекарю, – думал он. – Если ничего не делать, то ему осталось дня два-три. Но я не понимаю, ведь только что...»
Городской голова громко икнул, выдохнул, и уже знакомая смесь жутких запахов окутала следователя ядовитым облаком.
– Оставайтесь, – пробормотал Форт, всё так же уткнувшись в ладони. – Тут хорошо. А лучше, конечно, уезжайте. Поездом. Или на лодке. Ночью. Тут ночами плохо. Мыши. В стенах что-то. Шуршит постоянно. И ветер. Я прямо тут ночую. Меня ни одна скотина выгнать не смеет. У вас есть курить? А, впрочем, ну его. Ещё стошнит. Лучше давайте выпьем...
– Господин Форт?
Гарсон был уже здесь, во всём своём великолепии. В тонких пальцах он держал маленькую записную книжку и химический карандаш; его лицо – квинтэссенция предупредительного внимая – выражало полную готовность прийти на помощь в любой момент.
– Да? – раздалось у следователя за плечом.
Фигаро медленно, чуть хрустнув шейными позвонками, повернул голову.
– Да, мой друг, я вас слушаю. – Городской голова широко улыбался. – А, точно-точно, простите. Совсем запамятовал. Да, можете подавать суп и гренки.
– Гренки, как обычно, с горчицей? – Карандаш гарсона уже носился над записной книжкой со скоростью крыла колибри.
– Да, и с чесноком, будьте так любезны... Бутылку оставьте. Пока всё.
– Айн момент. – Гарсон опять применил свою сверхспособность мгновенного исчезновения, а следователь взял двумя пальцами чашку с кофе и машинально сделал глоток. Он был ошарашен, и не без причины.
Потому что на месте разваливающегося на глазах полутрупа за столиком напротив опять сидел бодрый и румяный гуляка с весёлыми огоньками в глазах и лихой улыбкой на лице.
Исчезли тонкие красные прожилки, исчез кошмарный запах умирающих в алкоголе внутренностей, исчез тремор рук. Нормальные белки глаз, здоровая кожа, едва уловимый аромат мужского одеколона и средства для кожи. Да, от Форта попахивало спиртным, но это был нормальный запах. Ну, решил человек согрешить прямо с утра – с кем не бывает? Сейчас закусит поплотнее, хряпнет супчику с гренками, и организм простит, а вечерком можно и гульнуть уж на славу, с друзьями, например...
Фигаро зажмурился, помотал головой, и вновь открыл глаза.
Ничего не изменилось. Только Форт теперь смотрел на следователя немного озадачено.
– С вами всё в порядке, господин Фигаро? Может, у вас голова болит? Так лучше, чем сто пятьдесят коньяка от головной боли средства пока не придумали. Угощаю.
– Голова?.. – Следователь с трудом проглотил вставший поперек горла ком. – М-м-м... Да, есть немного... Простите. Мы с вами говорили...
– ...о бумагах.Помню, помню. Да какие вопросы: подойдите к трём часам на перекрёсток Вокзальной и Первой к зданию городского архива. Вас будут ждать, и покажут любые записи, которые вам только понадобятся. А насчёт квартирки в городе вы, всё же, подумайте. – Форт запрокинул голову и громко расхохотался.
Его язык не был обложен; слизистые рта – нормального розового цвета. Зубы слегка желтоватые, но, скорее, от табака, чем от какой-то болезни.
Фигаро молча кивнул, налил себе полный стакан рома и, коротко отсалютовав городскому голове, выпил спиртное как воду.
Его ощутимо трясло.
Глава 6
...Солнце и свежий воздух немного привели следователя в чувство, но не до конца. У Фигаро было ощущение, что ему в лицо прыснули каким-то ядовитым психотропным газом, вроде тех, о которых в Особом отделе рассказывали на «Общей теории самозащиты».
«Может быть, ты просто испытал короткую галлюцинацию? Там было не особо светло, жарко, твое зрение не успело привыкнуть к резкой перемене освещения»
Он схватил эту мысль, точно мошку и нещадно раздавил.
Нет, что бы с ним не случилось в «Трёх Коронах» это была не галлюцинация. Визуальные глюки, слуховые, да ещё и обонятельные? На ровном месте?
«Нет. Отбрось успокоительные мысли сразу же. Рассуждай как следователь. Ты увидел... что-то. Городской голова Форт изменился на твоих глазах дважды, превратившись из простого гуляки в запойного полумёртвого алкоголика, а затем произошла обратная трансформация. Почему? Внешнее псионическое влияние? Ты бы сразу же его почувствовал, разве что с тобой работал «врождённый» псионик. Но зачем? Какой в этом смысл?»
Городской голова был человеком явно не бедным. Даже если он – пьяница, у него наверняка есть средства на алхимические процедуры, которые могут поддерживать его физическое и психическое здоровье в норме до глубокой старости.
Тогда что это за странная трансформация? И почему она длилась так недолго?
Предположим, Форт – латентный чародей. Такое иногда случается: скрытые колдовские способности могут никак себя не проявлять, но иногда – например, если хорошенько заложить за воротник – они спонтанно вырываются наружу. Хорошо известен пример Козьмы Рубинштейна, столичного счетовода, который при сильном стрессе превращался в огромного зелёного силача-переростка, крушившего всё вокруг без разбору (он, к счастью, не калечил людей, но вот городское имущество страдало весьма изрядно). Может, тут что-то вроде? Псионические способности, что проявляются только после пары стаканчиков? Может, городской голова испытывает неосознанную вину за свои злоупотребления и способен – тоже неосознанно, разумеется – проецировать её на окружающих, внушая им образ полумёртвого забулдыги? Такой себе своеобразный крик о помощи? Тогда становится понятно, откуда этот мерзкий пост-эффект: ощущение, будто Фигаро отравили. Ему приходилось сталкиваться с псиониками, и это было, в общем, похожее чувство.
Похожее, но не ведь не настолько, правда?
«Неплохо, неплохо, – Воображаемый Артур тихонько поаплодировал в выделенном ему закоулке головы, – за гипотезу – твёрдая «четвёрка». Но ты, сдаётся мне, кое-что упускаешь. Точнее, тебе так понравилась твоя идея, что ты пытаешься не принимать в расчёт все имеющиеся переменные. А вот за такое я уже бы порол ремнём. Подсказка: было кое-что ещё. Думай»
Да. Действительно, было и ещё кое-что: странное, но устойчивое ощущение того, что всё происходящее – некое невнятное шапито, цирк, театр, постановка. И, давай начистоту, это чувство преследует тебя с того самого момента, когда ты сошёл с поезда. Оно становилось то сильнее, то слабее, а то и вообще почти затухало, но полностью не пропадало ни разу. А сейчас, в «Трёх Коронах», оно было особенно сильным.