Агент "Н" или "М"
Шрифт:
Глава первая
В передней Томми Бирсфорд разделся, аккуратно, не спеша, водрузил пальто на вешалку и все так же неторопливо повесил шляпу на соседний крючок. Потом расправил плечи, изобразил на лице бодрую улыбку и вошел в гостиную, где жена его вязала шерстяной подшлемник цвета хаки.
Стояла весна 1940 года.
Миссис Бирсфорд взглянула на мужа, и спицы еще быстрее замелькали у нее в руках. Помолчав с минуту, она спросила:
— Что нового в газетах?
— Блицкриг надвигается, — ответил Томми. —
— Да, что и говорить, невесело, — подтвердила Таппенс.
Они опять помолчали. Затем Томми поинтересовался:
— Ну? Что же ты ни о чем не спрашиваешь? Кому сейчас нужна эта тактичность?
— Верно, — согласилась Таппенс. — Излишняя тактичность раздражает. Но ведь ты разозлишься еще больше, если я начну задавать вопросы. Да и зачем? У тебя и так все на лице написано. Ну, ладно, выкладывай. Ничего не вышло?
— Ничего. Я никому не нужен. Честное слово, Таппенс, когда сорокашестилетнему мужчине дают понять, что из него песок сыплется — это уж слишком. Армия, флот, авиация, министерство иностранных дел — всюду одно и то же: вы слишком стары. Может, позднее вы нам понадобитесь.
— Со мной та же история, — вздохнула Таппенс. — Вы хотите быть сестрой милосердия? В вашем возрасте? Нет, благодарим вас. На другую работу? Тоже нет. Они предпочтут мне любую сопливую девчонку, которая и ран-то в глаза не видела и даже бинт стерилизовать не умеет. А ведь я же три года провела на фронте: была и сиделкой и операционной сестрой, водила грузовик и даже генеральскую машину. И, смею утверждать, всюду неплохо справлялась. А теперь я, оказывается, всего-навсего пожилая надоеда, которая не желает тихо сидеть дома и вязать.
— Хорошо, хоть Дебора при деле, — попытался Томми утешить жену.
— Да, у нее все в порядке, — согласилась мать Деборы. — Уверена, что она справляется. И все-таки кажется, Томми, что я бы ей ни в чем не уступила.
— Она, пожалуй, другого мнения, — усмехнулся Томми.
— Дети иногда бывают просто невыносимы, — вздохнула Таппенс. — Особенно когда стараются быть чуткими.
— Терпеть не могу, когда Дерек делает мне скидку на возраст, — проворчал Томми. — Всем своим видом он словно говорит: «Бедный старый папа!»
Сердито фыркнув, Таппенс тряхнула темноволосой головой, и клубок шерсти скатился с ее колен на пол.
— Выходит, мы ни на что больше не годны? Да? А может, нам просто вбивают это в голову? Впрочем, мне самой подчас кажется, что мы вообще никогда ни на что не годились.
— Похоже, — отозвался Томми.
— Допустим. Но ведь было же время, когда мы считали, что делаем важное дело. Теперь я начинаю подозревать, что все это нам просто приснилось. Да было ли это на самом деле, Томми? Правда ли, что однажды немецкие шпионы трахнули тебя по голове и похитили? Правда ли, что однажды мы с тобой выследили опасного преступника, задержали его и завладели важнейшими секретными документами? Правда ли, что некая признательная страна нас щедро вознаградила? Да, нас — тебя и меня. Тех самых Бирсфордов, которыми все пренебрегают, которые никому больше не нужны?
— Угомонись, дорогая. Разговорами делу не поможешь.
— И все-таки, — смахнув слезинку, сказала Таппенс, — больше всего меня обидел наш друг мистер Картер.
— Но он же написал нам весьма любезное письмо.
— И ничего не сделал — даже надежды не подал.
— Так ведь он сейчас не у дел, как и мы. Состарился, поселился в Шотландии и ловит себе рыбку.
— Секретная служба могла бы все же что-нибудь для нас придумать, — не сдавалась Таппенс.
— А может, мы уже и не справимся, — возразил Томми. — У нас теперь, пожалуй, пороху не хватит.
— Не знаю. По-моему, мы все те же. А впрочем, когда дойдет до дела… Но все-таки очень хочется чем-то заняться. Ужасно, когда все время только думаешь и думаешь.
В квартиру позвонили. Таппенс открыла дверь и увидела на пороге широкоплечего мужчину с пышными светлыми усами на румяном жизнерадостном лице. Незнакомец быстрым взглядом окинул хозяйку дома и приятным голосом осведомился:
— Миссис Бирсфорд?
— Да.
— Моя фамилия Грант. Я друг лорда Истхемптона. Он посоветовал мне обратиться к вам и вашему мужу.
— Очень рада. Входите, пожалуйста. — Таппенс провела посетителя в гостиную. — Знакомьтесь — мой муж. А это мистер Грант. От мистера Кар… простите, от лорда Истхемптона.
Прежний псевдоним шефа Секретной службы был для Таппенс привычнее, чем настоящий титул их старого друга. Мистер Грант оказался приятным человеком и держался непринужденно. Таппенс вышла из комнаты, но вскоре вернулась с бутылкой шерри и рюмками. А еще через несколько минут, воспользовавшись паузой, мистер Грант спросил Томми:
— Я слышал, вы ищете себе дело, Бирсфорд?
— Да, ищу. Вы имеете в виду… — У Томми загорелись глаза.
Грант рассмеялся и покачал головой:
— Боюсь, не то, что вы думаете. Этим пусть занимаются молодые, энергичные ребята или те, кто работает у нас уже давно. А вам я могу предложить лишь довольно скучную работу: будете сидеть в канцелярии, подшивать бумаги, перевязывать папки красной тесьмой, расставлять по полкам и прочее.
— Понятно, — лицо у Томми вытянулось.
— В конце концов, это лучше, чем ничего, — подбодрил его Грант. — Словом, загляните ко мне на днях. Министерство снабжения, комната двадцать два. Что-нибудь для вас подыщем.
Зазвенел телефон. Таппенс сняла трубку.
— Алло… Да… Что такое?
На другом конце провода кто-то кричал. Таппенс изменилась в лице.
— Когда?.. Ох, боже мой!.. Разумеется, дорогая, сейчас буду.
Миссис Бирсфорд положила трубку.
— Это Морин.
— Я так и подумал. Ее голос узнаешь даже отсюда.
Едва переведя дыхание, Таппенс продолжала:
— Ради бога простите, мистер Грант, но я должна бежать — моя приятельница упала и вывихнула ногу. Надо пойти помочь ей.