Агент особого назначения
Шрифт:
В воскресенье утром явился Чжу. Он был явно взволнован.
– Большие дела начинаются, - сообщил он.
– Неделю тому назад в сопровождении военного судна пришел пароход из Тайбэя. Была начата срочная погрузка, и чанкайшистские надсмотрщики вовсю понукали грузчиков. Потом вдруг придрались к троим и увели на военное судно. Грузчики потребовали освобождения товарищей и бросили работу. Тогда английская полиция очистила пристань от грузчиков, с чанкайшистского судна спустили кули, чтобы продолжать погрузку. Мы решили начать общую забастовку докеров, команды местных пароходов заявили, что поддержат нас.
– А ваши мастерские?
– Уже присоединились. На всех доках вчера прекратили работу.
– А не задавят вас? Привезут сюда штрейкбрехеров из Тайваня и Южной Кореи...
– Не допустим. У гонконгских рабочих имеются старые революционные традиции. В тысяча девятьсот двадцать пятом году стачка докеров и моряков продолжалась целых шестнадцать месяцев, весь порт замер, и империалисты потерпели колоссальные убытки.
– Ты, наверно, опять будешь командовать пикетами?
– Нет, меня выбрали в стачечный комитет, буду министром финансов.
– А Хуан?
– Он будет выпускать наш бюллетень.
– Нашли типографию?
– Пока нет. Придется на ротаторе. Вот если бы ты был здоров, то набрал бы добровольцев среди учеников-наборщиков, ты знаешь многих.
– Я скоро выйду.
Чжу оглядел Яна.
– Вид у тебя неважный. И шрам останется навсегда.
– Он поцокал языком.
– Вот это плохо.
– Портит внешность?
– Ян повернул голову.
– Я буду девицам показывать себя с этой стороны.
– Пока ты будешь таким заморышем, никакая девица не взглянет на тебя ни с какой стороны. Но дело не в них. Шрам - это особая примета. В случае чего - очень помешает... Да, кстати, знаешь, кого привезли вчера ночью к вам в больницу? Лян Бао-мина - секретаря старика. Ему раздробили башку.
Ян приоткрыл рот. Потом с трудом глотнул воздух.
– Поймали убийцу?
– Нет. Он набросился в темноте на Ляна, ударил чем-то острым по голове и удрал. Но прохожие заметили, что на нем была гавайская рубашка с крупными узорами.
– Где это было?
– Около здания Кэкстон-хауз на Даддел-стрит.
– Лян умер?
– Пока жив, но положение, наверно, безнадежное. Интересно то, что Вэя Чжи-ду весь вечер не было в гостинице. Он вернулся спустя час после покушения. На нем была гавайская рубашка с крупными узорами, и вся залита кровью.
Ян лежал некоторое время неподвижно, смотря в по толок. Потом тихо заговорил:
– Значит, Лю-малыш не соврал... он видел Вэя в коридоре. И, очевидно, Вэй был связан с Ляпом... А теперь узнал, что того вот-вот схватят, и решил убрать Ляна. чтобы тот не выдал его. Теперь все понятно.
На следующее утро к Яну зашел Шиаду и сообщил, что жизнь Ляна вне опасности - его ударили сзади по голове кастетом, но не проломили череп, а только рассекли кожу. Как только к нему вернулось сознание, его допросил сам Фентон. Лян заявил, что в темноте он не смог разглядеть нападавшего, но кажется, это был Вэй Чжи-ду, судя по росту и фигуре.
– А Вэя не допрашивали?
– спросил Ян.
– Пока нет.
– Шиаду прищурился.
– Очевидно, Фентон хочет собрать все данные и одним ударом нокаутировать Вэя.
– Теперь мне все стало понятно, - медленно заговорил Ян, как будто размышляя вслух.
– С самого начала он говорил мне, что дело совсем неинтересное, ничего у нас не выйдет. И уверял, что это не убийство. Потом стал уверять, что никакого потайного хранилища бумаг нет. А как только я узнал, что в ту ночь дверь в номер старика была открыта, мне было прислано угрожающее письмо. А когда я стал выяснять кое-что насчет Ляна... в меня полетел камень. И затем Вэй стал уговаривать меня отойти от дела. А после того как я спросил Вэя - был ли он в ту ночь в коридоре, мне позвонили по телефону, вызвали на пристань и чуть не убили. Затем, когда выяснилось, что Ляна должны арестовать с минуты на минуту, на него нападает человек, у которого такой же рост, такая же фигура и такая же рубашка, как у Вэя Чжи-ду. И еще я вспомнил... когда мы проверяли с ним, пропускает ли железная дверь звуки, я просунул руку, чтобы схватить его, а он, всегда такой сдержанный, спокойный, вдруг закричал во весь голос. Теперь мне понятно, почему он так испугался. Очевидно, это напомнило ему ту ночь. В общем, получается полная картина. Все ясно - Вэй Чжи-ду несомненно причастен к убийству и похищению трупа.
– Интересно, что он будет говорить на допросе?
– А меня интересует, что скажет Вэй о закрытой изнутри комнате. Как все-таки проникли в неё? Подтвердится ли мое предположение?
Шиаду покачал головой:
– Как жалко, что приходится уезжать... Развязка произойдет без меня.
– Уезжаете из Гонконга?
– Да, далеко и надолго. Ну, прощай. Мне надо зайти еще к одному знакомому в другом корпусе.
– Шиаду провел рукой по голове Яна.
– От души желаю тебе счастья... чтобы ты стал знаменитым сыщиком. Скорей поправляйся. Вэя, наверное, арестуют в ближайшие дни.
– Спасибо за вашу доброту ко мне, за то, что приходили ко мне, и за книжку...
– сказал Ян глухим голосом и опустил глаза. Потом вытер их рукавом рубашки.
На следующее утро, ровно в одиннадцать часов, Яну позвонила госпожа Сюй - наложница хозяина гостиницы - и затараторила:
– Вэй Чжи-ду сегодня рано утром поехал провожать господина Шиаду в аэропорт и больше не вернулся, убежал куда-то, полиция уже была у нас, всех допросили, а хозяин приказывает тебе - ты должен как можно скорей выздороветь и подробно рассказать нам, как ты раскрыл преступника, господин Фентон сказал, что ты первым стал подозревать Вэя Чжи-ду, что у тебя нюх, хозяин просит главного врача, чтобы тебя не держали долго в больнице.
Проговорив все это одним духом, она положила трубку. Ян, пошатываясь, дотащился до кровати, упал на нее и уткнулся в подушку.
5. Письмо от шанхайской девушки
Очевидно, хозяин упросил главного врача - Яна выписали раньше времени. Рана, правда, уже зажила, но повязку еще не сняли, плечо еще побаливало.
Ян направился в гостиницу. На углу переулка, где находилось "Южное спокойствие", к Яну подбежал мальчишка - чистильщик ботинок и жестом показал: иди за мной.
Они вошли в пустой сарай за большим автофургоном. Мальчишка посмотрел по сторонам, приложил три пальца к носу, топнул два раза ногой и зашептал скороговоркой:
– Со вчерашнего дня поджидаем тебя... боялись пропустить. Стой здесь, я сбегаю за начальником.
– А что случилось?
– спросил Ян.
Вместо ответа мальчишка приложил к носу три пальца, топнул дважды ногой и убежал. Спустя несколько минут из-за фургона выглянула коротко остриженная голова Лю-малыша. Он подал знак глазами и юркнул в узкий проход между домами. Ян последовал за ним. Они пришли в маленький двор с двумя калитками позади бара. Лю-малыш выглянул в проулок, затем в соседний дворик, где сушились бочки и корзины, и, очевидно, решив, что здесь их не смогут подслушать, рассказал, в чем дело.