Агентство "ЭКЗОРЦИСТ": ALBEDO
Шрифт:
Я насторожился.
– Какая мания?
Сестра Бошан махнула рукой.
– Ерунда! Ей всё казалось, что за ней кто-то наблюдает. Однажды мы шли по аллее, и она вдруг остановилась и крепко схватила меня за руку – я даже вскрикнула. «Смотри, вон там! – прошептала она, и голос у неё был такой, словно её душат. – Следит за мной! Видишь?!» Я посмотрела, но, кроме кустов шиповника, ничего не заметила. «Кто там?» - спросила я, высвобождая руку, потому что пальцы Софи причиняли мне боль. «Нет, никого, - ответила она. – Показалось». Потом заговорила
Хм… любопытно. Возможно, померещилось, а возможно, и нет.
– И часто случалось подобное? – спросил я.
– Нет, но я видела, что Софи тревожится и кого-то опасается. Иногда по вечерам она долго вглядывалась в окно, и лицо при этом у неё было такое… сосредоточенное.
Распрощавшись с женщиной, я отправился дальше.
Дом, где жила Кавендиш, находился недалеко от Квинс парка – всего в одном квартале, на берегу маленького искусственного пруда, в котором плавали утки. Колонны с облупившейся краской обвивал плющ, около колодца с минеральным источником сидел знакомый алкаш, которого я ночью встретил в парке, и, щурясь на солнце, пил из мятой железной кружки маленькими глотками воду. На меня он внимания не обратил. Да и с чего бы?
Поднявшись по ступеням, я постучал. Через минуту появилась служанка лет сорока, очень опрятная, с полотенцем в руке.
– Что вам угодно? – спросила она, окинув меня быстрым взглядом.
– Повидать вашу хозяйку. По делу.
Строго говоря, хозяйка была мертва, и я имел в виду компаньонку, но служанка меня поняла.
– Она в парке. Пошла гулять. Не знаю, когда вернётся.
– А давно ушла?
– С полчаса примерно.
У меня не было желания разыскивать женщину в парке.
– Можно подождать её здесь?
Помедлив несколько секунд, служанка посторонилась.
– В гостиной, - сказала она.
Я сел в плетёное кресло лицом к окну, на котором были расставлены горшки с разными цветами. На стенах висели миленькие акварельные пейзажи с местными видами.
Служанка ушла, оставив меня одного.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и двадцати минут, как компаньонка Кавендиш вернулась.
– Снова вы? – удивилась она.
– Чёрт, как жарко! – женщина упала в кресло, руки её повисли с подлокотников, точно плети. – Изнемогаю! Давно уехала бы отсюда, если б мне позволили, – она взглянула на меня с надеждой. – Может, вы разрешите? Вам же поручили расследование.
– Об этом надо спрашивать у начальника полиции.
– Он свинья и хам!
Я едва сдержал улыбку.
– Скажите, ваша… подруга получала перед смертью от кого-нибудь письмо? Или посылку?
Правильнее было бы сказать «хозяйка», но я не хотел задевать самолюбие женщины. Вряд ли она подалась в компаньонки от хорошей жизни.
– Что? – собеседница непонимающе нахмурилась. На лбу появились крупные морщины. – Письмо?
– Или вещь. Может, вы обнаружили нечто под дверью, или кто-то принёс…
– Записку! Совершенно нелепую. Маленький листок, и на нём написано «два».
– Чёрными чернилами?
– А? Чёрными? Не знаю. Может быть. Или синими.
– Но не красными?
– Нет. Это я бы запомнила.
– Записка была в конверте?
– Нет. Её просто подсунули под дверь.
– Вы её нашли?
– Служанка. Показала нам. Сьюзан велела выбросить.
– Понятно. И никто не видел принесшего записку?
– Нет. А что, это имеет какое-то значение?
– Кто знает… Ваша подруга не говорила о том, что за ней следят?
Женщина мелко закивала.
– Да-да! Иногда она утверждала, будто кто-то наблюдает за ней.
– Но никого при этом не видела?
– Вроде, нет.
– Не знаете, о ком шла речь?
Женщина поморщилась.
– Думаю, она и сама этого не знала. Просто перемена климата иногда действует совершенно непредсказуемо. Мнительность и впечатлительность…
Она замолчала, и я поднялся, собираясь уходить.
– Так вы не можете позволить мне уехать из Брайтона?! – снова спросила женщина.
– Как я его ненавижу! – в голосе проскользнули истеричные нотки.
– Кажется, другой особе, находившейся с вами в схожем положении, разрешили вернуться домой. Обратитесь к полковнику Ласи.
Женщина застонала и откинулась на спинку кресла, закатив глаза.
– Лучше смерть!
Поклонившись, я вышел.
Итак, я узнал, что обеим жертвам присылали обозначение времени их свидания с убийцей. Что мне это давало? Не так много. Жаль, никто не видел принесшего монету и записку. Даже если это был не сам преступник, предметы он должен был получить из рук убийцы и сумел бы опознать его. Конечно, если тот не разделался и с ним. Но, кажется, ни о каких новых смертях в Брайтоне не слыхали.
Я собирался посетить Чёрный зиккурат и попробовать овладеть элементалем огня, но стоило припарковать «Порш» возле дома, как из-за куста показался знакомый констебль. Блин, надо уже дать барону своей номер, чтобы не гонял бедолагу.
– В чем дело? – заговорил я первый.
– Что случилось? Новое убийство?
– Никак нет! Убийца сыскался!
– Как так?! – опешил я.
Впрочем, рано. Возможно, ложная тревога.
– Сам сознался!
– И кто он?
– Некий Флакс, местный офицер. Раненый сейчас лежит.
– Который стрелялся с адъютантом барона?
– Так точно, он самый!
– И что, он признался в убийствах?
– Да. То есть, не совсем… - полицейский смутился.
– В одном. Леди Бошан.
Так-так… Не ожидал, но допустим, Флакс не оговаривает себя.
– А во втором? – спросил я.
– Отказывается от него. Говорит, не я, да и всё тут! Но это ничего… Не таким язык развязывали!
В этом я не сомневался. Наверняка у барона и менталь найдётся. Тогда даже пытать не придётся: Флакс всё выложит, как миленький.