«Агентурно Х»
Шрифт:
– Ну, может, ему тоже иногда улыбалась удача?
– Может, вот только сведущие люди говорили, что игроком он был паршивым. Через эту его страстишку жена от него ушла вместе с сыном. Но, видно, глубоко его засосало в этот водоворот. Судно-то у него называлось «Анна-Мария» в честь жены. Так он в сердцах его и назвал по-другому.
Лартинг слушал эту историю и вспоминал. Он-то отлично знал, откуда у шкипера были деньги и за какие услуги он их получал. Соренсен был настоящей находкой, когда во время Русско-японской войны понадобилась информация о военных кораблях, курсирующих в Северном море. Тогда руководитель заграничного отдела полиции Рачевский и его помощник Лартинг обеспечивали безопасность прохода эскадры Рожественского, которая шла на Дальний Восток. Так что пагубная страсть Соренсена пришлась русской разведке как нельзя кстати, поскольку шкипер сам искал дополнительный источник дохода и прямо-таки отдался в руки агентов.
– Вы слушаете меня? — ворчливо спросил рыбак.
– Да, конечно.
– Ну, в общем, от всех этих потрясений бедолагу хватил удар, и он скоропостижно скончался.
– Кому же теперь принадлежит судно?
– А так сыну его, Эрику. Хороший парень. Рыбак настоящий. Крепкий. Как я сам в молодости. Приехал, отца схоронил, чин чинарем. Решил судно не отдавать. И правильно, при всех своих недостатках Соренсен хозяином был исправным и корабль свой содержал в полном порядке. Он и сейчас стоит красавцем, любо-дорого посмотреть. На нем еще не одну путину справить можно. Только вот папаша сыну такое наследство оставил, и не расхлебать. Парень все продал, свои деньги вложил, а, видно, судно не удержит, пойдет с молотка.
– Да, грустная история. А Эрик где живет?
– Так на судне, больше ему и негде. Он и сейчас там.
– Спасибо, — сказал Лартинг, протягивая старику еще одну монету.
– Не многовато ли?
– Ничего, ничего, это на помин Соренсена. Так-то он человек был неплохой.
– Что ж, помянуть можно. Нормальный мужик был и рыбак отличный, народ его уважал.
– Вот и хорошо, а я к сыну зайду, соболезнования выражу.
– Идите, идите.
Вскоре Лартинг уже всходил по трапу, а рыбачок тем временем свернул свои нехитрые снасти и отправился, видимо, исполнять просьбу своего собеседника.
– Эй вы, — грубо окликнули Лартинга с мостика, — какого черта вам надо, у меня срок до пятницы, и «Чайка» пока что моя.
– Вы еще на что-то надеетесь, господин Соренсен? — решил подыграть Лартинг.
– Не ваше дело, выметайтесь.
– Вы уверены? А может, вы гоните сейчас свою добрую фею, тот невероятный шанс, который выпадает один раз за всю жизнь?
– Тоже мне фея! Идите и передайте своему начальству, что время еще не вышло, а будут присылать всяких субчиков и давить мне на нервы, то я действительно сорвусь и сожгу судно ко всем чертям. Вот так.
– Вы что, Соренсен, совсем очумели? — повысил голос Лартинг. — Вы вообще слышите, что вам говорят? Я не ваш кредитор.
– Вы что, не из банка?
– Дошло наконец.
– Так что вас привело ко мне? — несколько мягче спросил шкипер.
– Я шел вовсе не к вам, не обольщайтесь, а хотел обнять своего старого приятеля Ларса Соренсена, то есть вашего отца, мы с ним не виделись целую вечность, да вот, как видно, не судьба. Так что прощайте.
– Ах, отца? Постойте, раз вы не из банка. Так что вы там говорили про фею, про шанс?
– Забудьте!
– Погодите, я сейчас спущусь.
Через секунду Лартинг разглядывал лицо молодого шкипера.
– Вы очень похожи на своего отца, я бы даже сказал, мистически похожи.
– Да, все так говорят. Вы извините, я совсем развинтился с этими банкирами. Обобрали до последней нитки, и все им мало, мало. Все подсылают кого-то, письма шлют с угрозами. Пойдемте в каюту, а то вы промокните совсем.
– Ладно, — как бы смягчившись, согласился Лартинг.
Вскоре они сидели в хорошо знакомой Лартингу капитанской каюте.
– Извините, вы знаете, как меня зовут, а я вот вашего имени не слышал.
– Называйте меня Барон.
– Барон? Странно. Подозрительно. Похоже на кличку.
– Странным это кажется только на первый взгляд. Я мог бы назваться любым именем, согласитесь. Если наш разговор продолжится, то вы поймете, почему я не называю себя подлинным именем.
– Хорошо. Так вы знавали моего отца?
– Да, мы были хорошо знакомы. Давайте так, времени у меня особенно нет, я вам вкратце расскажу историю нашего знакомства и характер взаимоотношений с Соренсеном-старшим, после чего сделаю вам предложение, а вы вольны его принять или отвергнуть. Только вначале я хотел бы узнать, сколько вы должны банку?
– Порядка шестисот английских фунтов, иначе они заберут судно.
– Сумма порядочная, скажем прямо. И еще обещайте мне, что ни слова из нашего разговора никто не узнает.
– Хорошо, слово моряка.
– Итак, мы с Ларсом Соренсеном познакомились в 1903 году, незадолго до начала Русско-японской войны. Надо сказать, что уже тогда страсть к азартным играм захватила вашего отца и он постоянно был, что называется, на мели. Не скрою, я воспользовался этим в своих интересах. Как известно, японцы строили свои военные корабли в Европе и получали оттуда практически все вооружение. Мне нужны были свои глаза в Северном море. Этими глазами, надо сказать, весьма зоркими и очень внимательными, и стал Ларс Соренсен. Правда, в 1905 году все это закончилось, но за это время ему, видимо, удалось скопить такую сумму, что он продержался целых десять лет, несмотря на все свои проигрыши.
– Так мой отец был шпионом?
– Ну на настоящего рыцаря плаща и кинжала он никак не тянул, хотя, по сути, был агентом русской разведки. Однако заметьте, он никогда не действовал против своей родной Дании. Так вот, сейчас опять идет война, и мне опять нужны глаза в Северном море. Я готов покрыть ваши долги и выплачивать определенный и, поверьте, вполне приличный гонорар за ваши услуги. Времени на раздумье у вас нет, поскольку пятница — это послезавтра, у меня тоже этого времени нет, потому как я на войне. Так что давайте ответ прямо сейчас. Обещаю одно: вам не придется работать против своей родины.
– Если я откажусь, вы меня убьете? Ведь я могу пойти в полицию.
– Нет, не убью, я просто пойду искать другого шкипера, а в вашем положении идти в полицию просто смешно. Да и что вы реально можете им рассказать? Ни документов, ни свидетелей. И потом, вы дали слово.
– Ладно, это я так, считайте, что по глупости сморозил. Я согласен, только теперь и вы дайте твердое слово, ну насчет того, что против Дании ничего не будет.
– Слово офицера.
– Хорошо, что я должен делать?