«Агентурно Х»
Шрифт:
– Вы знаете, как мне трудно было содержать двух малюток. Я столько лет работал на вас.
– Ага, и вы решили, что ушли на покой, а Россия должна выплачивать вам пожизненную пенсию за заслуги. Нет, голубчик, не вытанцовывается. Вы знаете, кто такой Вальтер Николаи?
– Нет.
– Этот весьма жесткий господин — начальник германской контрразведки. Говорят, он очень не любит предателей. Хотите познакомиться с этой бесспорно интереснейшей личностью? Он проведет с вами не одну бурную ночь в допросах, а потом, как в той известной истории про Клеопатру и ее любовников, однажды поутру лишит вас жизни. Ваши дочери осиротеют окончательно и, лишившись финансовой поддержки, покинут пансион, а их будущее
– Контрразведка может заинтересоваться и вами.
– Милостивый боже, вы что, пытаетесь угрожать мне? Я кадровый разведчик, противник, но не предатель. Улавливаете разницу? Тут совсем другой расклад. В случае ареста мое имя не будет покрыто позором. И потом я свое пожил, честное слово. Так что бросьте эти капризы. Полноте! Вам понятно?
– Хорошо, мне понятно. Что я должен делать?
– Вот это совсем другой разговор. Вы спокойно служите, дочки живут себе в дорогущем столичном пансионе под присмотром заботливых тетушек, что вдвойне важно в это трудное время, когда нужно просто выжить. Но все проходит, и даже война, поверьте, рано или поздно закончится и закончится так, как предписано свыше, на небесах, и мы можем повлиять на ее исход только в очень малой степени. Так что пусть совесть вас не мучает. Итак, скажите Шварцер, где вы служите и в чем состоят ваши функциональные обязанности?
– Я, как и раньше, служу на базе в Киле, руковожу подразделением, отвечающим за ремонт и техническое обслуживание минного вооружения всех кораблей, базирующихся на Киле, а также подготовку и проверку самодвижущихся мин, или торпед, как их теперь начали называть.
– Да ну?
– К чему это удивление? Вы же сами меня туда устроили.
– Надо же, а я грешным делом подумал, что вы забыли, каким образом снова очутились в Германии и на отличной должности. Это стоило больших денег, Шварцер. Сначала, чтобы добыть это место, а потом потребовалась еще более внушительная сумма, чтобы вас особо не проверяли и закрыли глаза на трансформации вашей фамилии. Правда, вы оказались молодцом, и мои усилия не были напрасны. Теперь поглядите, начальник!
– Вы преследовали свои цели, а не старались ради меня.
– Конечно, и не скрывал этого. Что же вы тогда не стали протестовать и отказываться?
– Вы связали меня по рукам и ногам.
– А как вы хотели? Разведка — вещь очень циничная. Но, с другой стороны, мы бы никогда и не пересеклись в этой жизни, если бы вы не польстились в свое время на японские деньги и не занялись незаконным вооружением их кораблей. Так что пеняйте на себя. И давайте прекратим дискуссию. Ни к чему хорошему это не приведет. Вы свой Рубикон давно перешли, я тоже. Так вот мне нужна информация, я ее покупаю за ваше спокойное и безбедное существование. Если откажетесь, станете филонить или, чего хуже, дезинформировать меня, я незамедлительно отправлю вас в ведомство полковника Николаи. Кстати, о деньгах.
Лартинг вынул из кармана конверт и положил его под салфетку.
– Здесь втрое больше обычного. Ну чего вы ждете?
Дитрих не устоял и потянул салфетку к себе.
– Какого рода информация вас интересует? — спросил он.
– Прежде всего меня интересует подготовка кораблей к крупным операциям и информация о самих этих операциях. Также необходимы данные о новых крупных кораблях и подводных лодках, их боевые возможности. Кроме того, нужно иметь сведения о кораблях, вставших на длительный ремонт.
– Немало.
– Но и не так уж много, большинство этих сведений вы можете получить из технических заданий для вашего отдела, послушав болтовню моряков или просто изучив вид из окна своего рабочего кабинета.
– Как я должен передавать сведения? Телеграфом?
– Нет, ни в коем случае. Тут все просеивается и анализируется
– Это хорошо, но возникает резонный вопрос: почему для этого надо ездить в Берлин, ведь в Киле тоже есть нотариальные конторы?
– У меня на это есть не менее резонный ответ. Во-первых, вы некоторое время жили в Дании и у вас там осталась кое-какая недвижимость. Ведь осталась?
– Да, совсем крохотная квартирка.
– И тем не менее! Вот почему вам интересно общаться именно со специалистами по датской недвижимости. Во-вторых, контора в Киле всего одна, она перегружена, и это действительно так, я проверял. В-третьих, вам бы хотелось иметь дело с солидной, известной фирмой, что тоже можно понять. А в Берлин вы и так довольно часто выезжаете по делам службы или навестить дочерей. Не правда ли?
– Да, совершенно верно. Вы действительно хорошо осведомлены.
– Конечно, это моя работа.
– Что же, должен сказать, все это звучит вполне убедительно, — удовлетворенно произнес Дитрих.
– Завтра вы зайдете в мою контору на Курфюрстендам и оставите там письменную заявку. К вам в Киль придет не менее официальное письмо о том, что ваша заявка принята, там будут указаны имя вашего куратора и номер его телефона. С ним и будете иметь дело и только с ним. И еще: телеграф как средство связи мы совсем отвергать не станем. Может случиться срочная необходимость передать сведения, а выехать у вас не будет никакой возможности. Вот тогда вы дадите телеграмму моему клерку, то бишь связному, с просьбой перенести ранее назначенную встречу в связи с крайней занятостью. Дадите официально, на адрес моего офиса. Это будет сигналом для выезда связного к вам. Через день после получения телеграммы он будет ждать вас в баре «Баварский бочонок» каждый вечер в течение трех дней с семи до десяти вечера.
– А почему я не могу просто позвонить?
– Телефоны военно-морской базы наверняка прослушиваются. Зачем дразнить собаку? А на телеграмму такого содержания, не выходящую за пределы Германии, никто не обратит внимания.
– Я могу позвонить из дома, у меня есть аппарат.
– Не будьте наивным.
– Вы думаете, что мой домашний номер?..
– Телефон офицера по минному вооружению военно-морской базы? Тут и думать нечего.
– Пожалуй, вы правы.
– Ну ладно, покончим с этим, вам все понятно? — спросил Лартинг, пристально взглянув на своего подопечного, словно бы пытаясь найти ответ в его глазах.
– Вполне, теперь я вынужден покинуть вас. Мой поезд отходит через тридцать минут.
– Что же, прощайте, лейтенант Шварцер, счастливого пути. И помните, первая информация от вас должна поступить не далее как через две недели. С богом.
Засим офицер вышел из ресторана, а Лартинг заказал себе коньяку и впал в некую задумчивость.
Думы Лартинга касались в первую очередь возможной кандидатуры для работы в Берлине. Этот человек должен быть проверенным профессионалом и в то же время не вызывать подозрений ни у работников берлинского офиса, ни у полиции, ни тем более у контрразведки. Такой кандидат у Лартинга был, и связь с ним существовала. Смущала, как ни странно, только его внешность. Тем не менее по возвращении из Берлина Лартинг вызвал этого человека к себе.