«Агентурно Х»
Шрифт:
Через час в кают-компании Непенин встретил своих подчиненных, будучи уже совершенно спокойным, как будто еще совсем недавно не метал в них громы и молнии.
– Итак, господа офицеры, прошу без излишних эмоций доложить, что произошло.
Окерлунд толково изложил обстоятельства дела.
– Да-с. У нас есть радиостанция без шифра, группа вражеских диверсантов без своего ключевого звена и некоторые данные о ближайших намерениях этой самой группы.
– Еще у нас есть судно и капитан, — добавил Ренгартен.
– Вы правы, Иван Иванович. Судно и капитан, — задумчиво повторил Непенин. — Что мы можем сделать в данных обстоятельствах?
– Отсылать немцам ложные сведения мы не сможем, так давайте потопим лодку, — предложил Окерлунд.
– Каким образом, Рагнар Ансельмович?
– Адриан Иванович, мы же знаем, что лодка придет завтра к ночи. Она должна подойти довольно близко к траулеру для передачи мин. Мы заминируем судно и в нужный момент взорвем его вместе с лодкой.
– Это, наверное, возможно, однако нам неизвестно место рандеву.
– Согласно показаний боцмана Карлсона, они встречались в одном и том же месте, — сказал Ренгартен. — Взгляните на карту, здесь островок, за ним лодку не видно со стороны моря, а со стороны берега она может быть закрыта траулером. Глубины здесь, конечно, на пределе, но для опытного подводника вполне годные.
– Может, допросить шкипера Линдстрема? — предложил Окерлунд.
– Что ж, давайте, — поддержал его Непенин.
Линдстрем хищным взглядом оглядел помещение и сидящих русских офицеров. По всему было видно, что это крепкий орешек и добиться от него чего-либо будет довольно трудно. Он встал посреди кают-компании символом непоколебимости нордического духа.
– Ваше имя? — спросил Непенин.
– Ульф Линдстрем.
– Ваше настоящее имя?
– Это мое настоящее имя, и я ношу его с гордостью.
– Если вы не умерите свою гордость, то носить его вам придется недолго, — резко осадил Непенин. — Присаживайтесь, что вы стоите как истукан, не надо тут изображать героя-одиночку перед лицом палачей. Мы не жандармы, а офицеры русского флота, — более обыденно закончил Непенин. — Вы подданный Швеции?
– Какая разница?
– Большая — или вы предатель, или просто плененный противник.
– Я офицер кригсмарине.
– Вот видите, в таком случае нам с вами разговаривать будет легче. Почему понятно?
– Нет. Почему?
– Потому что на русском флоте кодекс офицерской чести блюдется свято, и к морскому братству мы относимся соответственно. Однако это не означает, что мы вас не расстреляем, если не договоримся.
– Я не предатель.
– И слава богу, очень хорошо. У нас достаточно информации о вашей миссии здесь. Господин Круус, понимая безвыходность ситуации, показал нам, где находится радиостанция и дал согласие сотрудничать с нами. Еще часть сведений мы получили от господина Карлсона. Так что картина нам представляется вполне ясной, в том числе и по поводу шифра, лодки и всего остального, — вступил в разговор Окерлунд.
– Продажные сволочи, — бросил швед.
– Перед лицом преждевременной смерти невольно становишься более сговорчивым. Тут уж взяли, как говорится, с поличным, улик полно, и перспективы по законам военного времени не радужные. Так что я бы воздержался от резких оценок. Если вы нам дадите некоторые уточняющие сведения, ваши жизненные перспективы станут более светлыми, — объяснил ситуацию Окерлунд.
– Я не стану на вас работать, даже под пыткой.
– Что вы заладили как пономарь, — теряя терпение, раздраженно сказал Непенин. — Мы уже поняли, что вы офицер, честь и так далее. — Не работайте, не надо, ответьте на несколько вопросов и останетесь живы, не ответите — черт с вами. Пытать вас никто не собирался. Клянусь, расстреляем со спокойной душой, здесь и сейчас. Некогда нам с вами возиться, а оставлять такого свидетеля не имеем права. Вдруг сбежите и доложите о провале. Будете отвечать? Спрашиваю один-единственный раз!
– Что вы хотите знать?
– Мы хотим из ваших уст услышать подтверждение того, что лодка всегда приходит в одно и тоже место и в одно и тоже время.
Швед молчал.
– Хорошо, Карлсона сюда, — скомандовал Непенин.
Ренгартен вышел и вскоре появился вместе с боцманом.
– Карлсон, скажите… — не успел задать вопрос Окерлунд.
– Подтверждаю, — еле слышно произнес Линдстрем.
– Очень хорошо, Карлсон, покажите на карте место рандеву, — приказал Окерлунд.
Боцман молча ткнул пальцем.
– Ну, Линдстрем, подтверждаете? — обратился Окерлунд к капитану.
– Сволочь, — сверля Карлсона взглядом, буркнул Линдстрем.
– Будем считать, что подтверждаете, — констатировал Непенин. — А теперь главный вопрос: как происходило опознавание?
– Лодка давала семафор. Мы отвечали, — с готовностью ответил Карлсон.
– Помните сигналы?
– Помню, два коротких, секунд через пять повторение, и мы так же отвечали.
– Ну-с, Линдстрем, что скажете?
– А что говорить, все сказано уже.
– Ишь вы как. Аки змий изворачиваетесь, однако сути-то не изменишь. Ладно, я подумаю о вашей дальнейшей судьбе, капитан. Иван Иванович, позовите матроса, пусть Линдстрема уведут.
– А что будет со мной? — спросил Карлсон, когда капитана вывели.
– О вас несколько позже, сядьте пока, — сказал Непенин, видимо приняв какое-то решение.
– Господа офицеры, план такой. Траулер будет выступать в роли тарана, минировать его мы не станем, ибо, скорее всего, в этом случае команда судна погибнет, такой грех на душу не возьму. Итак, после обмена опознавательными сигналами немцы лягут в дрейф и станут готовиться к передаче мин. Кстати, как это технически происходило, Карлсон?
– Мины стояли на таком плотике, упакованные, мы подтягивали его к себе, — ответил боцман.
– Так вот, пока немцы будут заняты минами, траулер неожиданно даст полный ход и врежется в лодку. Команда судна, одетая в непромокаемую и теплую одежду, а также снабженная индивидуальными средствами спасения и сигнальными средствами, перед ударом должна покинуть судно, бросившись в воду. Миноносец будет ожидать за островом и после тарана немедленно приступит к спасению всех моряков, попавших в воду. Дело крайне опасное и без добровольцев-охотников здесь не обойтись! — чеканно поставил задачу Непенин.