«Агентурно Х»
Шрифт:
– Согласен.
– И еще, давай договоримся, если одного накроют, второму на выручку не ходить. Авось, хоть один из нас проскочит.
– Принято. Давай обнимемся на прощанье.
На том командиры лодок разошлись, чтобы больше не увидеться никогда.
Девятнадцатого августа в четырнадцать часов пятьдесят минут Непенин получил радиограмму от Стеценко, офицера Службы связи, приданного сухопутным частям, чтобы координировать их действия с канонерскими лодками.
«Адриан Иванович, по приказу Канина „Сивуч“ и „Кореец“ уходят в Моонзунд. В настоящей обстановке это верная гибель», — сообщалось в радиограмме.
Непенин связался с командующим. Были моменты, когда субординация на флоте не имела никакого значения. Офицеры флота вообще старались не обращаться друг к другу по званиям, потому что перед стихией все равны, а законы морского братства были выше чинов.
Как оказалось, Канин просто не успел отменить свой приказ.
Такого отборного мата в свой адрес командующий еще не слышал. Непенин не думал о личных последствиях этого разговора. Он пытался спасти корабли и людей.
Запоздалая радиограмма была отправлена, но канонерские лодки уже вышли в море.
Несмотря на все усилия Службы связи, которая пеленговала немецкие корабли и передавала их координаты на «Сивуч» и «Кореец», уже через несколько часов после выхода идущие в кильватер канонерские лодки были обнаружены кишащими в Рижском заливе и жаждущими крови немецкими кораблями. Крейсер «Аугсбург» начал преследование, сообщил свои координаты и открыл огонь. Как коршуны, слетались германские корабли к месту боя. «Сивуч» и «Кореец» отважно отбивались, но что они могли сделать?.. Умелым маневром подбитому «Корейцу» все-таки удалось уйти в наступающей темноте, а «Сивуч», потеряв ход, буквально был разорван артиллерией линкоров и торпедами миноносцев, тем более что немцы ошибочно приняли канонерскую лодку за «Славу». Видимо, желание утопить русский линкор затмило им глаза. По словам очевидцев, в какой-то момент корпус канонерской лодки так раскалился, что стал красным, а вода вокруг корабля шипела. «Сивуч» погиб, не спустив флага и не прекращая огня до последней секунды. Петр Нилович Черкасов не покинул мостик. Каждый когда-то слышал ставшую символом мужества фразу: «Погибаю, но не сдаюсь!» Так заканчивалась последняя радиограмма канонерской лодки «Сивуч». Немцы подняли из воды чуть более сорока моряков. Позже командиру израненного «Корейца» пришлось подорвать свой корабль, чтобы тот не достался врагу.
Насытившись легкой добычей, не видя более перед собой новых целей, потеряв потопленными и сильно поврежденными двенадцать кораблей и испугавшись возможных новых потерь при прорыве мощной Моонзундской позиции, немцы ушли из Рижского залива, очередной раз убедившись в стойкости и грамотности своего противника.
Канину гибель своих товарищей моряки не простили, и в конце концов ему пришлось уйти в отставку.
Глава двенадцатая
Отмщение «Паллады»
1915 год. Сентябрь. Ревель
И опять в кабинете начальника Службы связи за полночь горел свет.
– Черт возьми, откуда появляются эти мины, а, Иван Иванович? — в который раз задавался вопросом Непенин.
Офицеры снова склонились над картой.
– Ведь второго дня тралили, командир тральщика божится, что выловили все до последней железки, и я ему верю, командир он опытный и честный. Ну даже если одну проморгали, вероятность невысока. А опять подрыв, прямо перед портом Мянтюлуото, два шведских коммерческих парохода. Колчак кипятится, что мы тут зря штаны просиживаем, доиграемся мол, что шведы флот свой двинут, — ворчал Непенин.
– Мянтюлуото, это рядом с Раумо?
– Да, вот здесь, — Непенин ткнул карандашом в карту так, что сломался грифель.
– И это не в первый раз, Адриан Иванович. Вот смотрите, я проанализировал некоторые факты, и получается, что этот случай далеко не единичный. Только протралят, а мины вновь появляются, — сказал Ренгартен, выложив из папки лист с таблицей. — Вот смотрите, здесь даты траления, здесь даты подрывов.
– А места?
– Вот в этой колонке координаты.
– Может лодка все-таки?
– Да мелко тут для лодки, Адриан Иванович. Фарватер специально так проложен, суда жмутся к берегу, чтобы под атаку не попасть.
– А ежели она в надводном положении тихо подошла, поставила, и поминай, как звали.
– Это возможно, однако весьма рискованно. Но тут, Адриан Иванович, самое интересное начинается. Подрыв «Енисея» произошел четвертого июня, а двумя днями ранее мы перехватили пространную радиограмму всем кораблям немецкого флота, в коей сообщалось следующее: «По случаю введения в строй двух новых субмарин для действия на Балтийском театре военных действий командующим силами Балтийского моря Генрихом Прусским был произведен торжественный смотр всей флотилии подводных лодок. По сему поводу все боевые лодки прибыли в базу». Ну тут еще много написано: про высоких гостей и банкет, про то, что еще более укрепился славный флот, и так далее. Боевой дух поднимают, но, главное, получается, что в этот день ни одна лодка не выходила в море.
– А наши когда тралили, вы говорите?
– Так третьего числа.
– Чертовщина какая-то. Лодок не было, отряд бы мы засекли, а одиночному миноносцу через основную позицию не прорваться.
– Да еще и неоднократно, — вторил Ренгартен.
– Хорошо, чертей и всякую другую нечисть отставим и будем рассуждать здраво. Если мин не было, но они появились, значит, их кто-то поставил.
– Кто-то, кто ходит у нас под носом, а мы его не замечаем. Летучий голландец какой-то.
– Мы же договорились, Иван Иванович, чертовщину отставим. Это может быть только грузовая лайба или рыбак.
– Рыбак, рыбак, — задумчиво произнес Непенин. — А что, траулер и как передаточное звено годится, и мины с него удобно ставить.
– Удобно, если сделать кое-что.
– Пожалуй, вы правы, Иван Иванович, транспорт тут не подходит по многим причинам. Экипажи меняются, секретность не обеспечишь, да и подозрение может вызвать, что это судно под фрахтом вдруг непонятные эволюции начинает совершать. А рыбак — как раз понятно, почему на одном месте вертится, то сети поставить, то выбрать, да и команда маленькая, постоянная. А какое-то, хотя бы и самое элементарное устройство для постановки мин у него должно быть, так что у этого рыбачка особые приметы имеются. Вот что, Иван Иванович, возьмите толкового офицера из Особого делопроизводства и найдите мне этих рыбаков-диверсантов. Подключите местную полицию, пусть помогут. Заодно и наши посты проверите, это и будет вашим официальным заданием.
– Есть.
На этом полуночное совещание закончилось.
1915 год. Сентябрь. Ревель
Для начала Ренгартен решил встретиться с командиром тральщика № 210 лейтенантом Комовым. Тральщик как раз встал в порт Петра Великого для небольшого ремонта.
Лейтенанта пришлось ждать некоторое время на корабле, прогуливаясь по палубе, благо день был прекрасный. Комов носился где-то по ремонтным делам.
Наконец он появился — молодой, розовощекий, несколько разгоряченный.